Уровень опасности

Теперь все было в порядке. Алексей ехал домой и улыбался. Переодеться, взять кое-какие вещи, девчонки купили продукты, ребята – выпивку. Он сказал Алле, чтобы обязательно взяла с собой теплый комбинезон, чтобы можно было кататься на снегокатах. У нее не было, и он выпросил у Насти. Его переполняли ощущение счастья и предвкушение счастья еще большего. Он позвонил Алле. Третий раз за день.

– Я взял комбинезон, – сказал он, чтобы что-то сказать.

– Спасибо, я жду тебя. Я буду сегодня очень красивой.

– Ты всегда красивая.

– Сегодня вся моя красота – для тебя, она твоя. Целую тебя и жду, – она положила трубку.

Даже звук ее голоса вызывал мгновенную эрекцию. Он ехал и улыбался. Господи, как хорошо жить!

Вместо эпилога или пролога

Спустя восемнадцать с половиной месяцев с того вечера, когда Алексей ехал навстречу столь многообещающей новогодней ночи, закончилась его жизнь. В репортажах в первые часы после событий, изменивших жизнь очень многих людей, сообщения были сухими, лишенными красок да и не совсем точными, по правде сказать. Потом будут эксклюзивные интервью, репортерские расследования, ток-шоу, аналитические программы и вручение наград. А в первые часы приходилось довольствоваться той же самой ночью исправленными пресс-релизами, из которых получалось, что Ахмеда задержали при переходе границы. Это было бы слишком кинематографично и слишком опасно (кстати, именно в аэропорту его героя задерживают в фильме, снятом по мотивам всей этой истории). Но не в жизни. Задержание Ахмеда было сигналом к началу всей контроперации, и Ахмед по сути сам этот сигнал и подал.

В три утра, когда Алексей досматривал свой южнокорейский фильм про месть, а Катя (учитывая трехчасовую разницу во времени) вернулась в гостиницу после встречи с подругой, Ахмед сказал охраннику, что хочет пойти погулять. И не хочет, чтобы ему мешали. Он был одет по-прогулочному – кроссовки, джинсы, футболка и кожаная куртка. В карманах куртки были документы, деньги и два телефона, а за ремень джинсов засунут пистолет – так, на всякий случай, скорее по привычке. Первые шаги по сырой траве Ахмед чувствовал спиной упертый в него взгляд, но потом темнота ночного сада поглотила его на много раз отмеренном маршруте в сто сорок шагов до забора, отделяющего соседний участок, на который он проник беспрепятственно через заранее подготовленную щель, скрытую кустами. Никто не знал, что этот дом и участок тоже сданы в аренду, так же как и следующий, смежный со вторым, с выходом на дорогу, ведущую к шоссе.

Ахмед шел по темным участкам, убеждая себя, что и на этот раз все должно получиться, что выследить его не было возможности – за Алексеем следили и проверяли его на входе каждый раз, охрану нанимал Иван, который даже родной матери не верил, что она его родила, поэтому у федералов даже при удвоенной против его ожиданий хитрожопости нет никаких шансов его выследить. Однако спутниковый сигнал сначала зафиксировал на пустой улице дачного поселка появление автомобиля, которого там не было в предыдущие дни, а потом и движение объекта в сторону этого автомобиля. Ахмед направился в сторону машины, взяв пистолет в правую руку и подняв левую вверх. Это был своеобразный сигнал машине начать движение в его сторону, и это же стало сигналом снайперу, который всадил пулю в эту поднятую левую руку, тогда как под другим углом вторая пуля вошла в правую ногу. Ахмеда крутануло по часовой стрелке и бросило на землю. Он лишь на несколько мгновений потерял сознание в результате болевого шока, но этих мгновений было достаточно, чтобы здоровые мужики в черных комбинезонах, расчерчивая асфальт инфракрасными лучами, оседлали его, надавив на разные места, чтобы продлить состояние шока и зафиксировать в неподвижности руки, ноги и голову.

Ахмед столько раз говорил, что его никогда не возьмут живым, что вся эта история стала обрастать легендами. Однако рабочих вариантов было три: или все это блеф, или он обмотан взрывчаткой, или где-то в пределах секундной досягаемости у него вшита ампула с ядом. Точно никто не знал. Поскольку Ахмед не раз доказывал, что он человек серьезный и слов на ветер не бросает, то склонялись к третьему варианту, который впоследствии и оказался достоверным. Одна ампула была вшита в воротник кожаной куртки, еще несколько – в прочие предметы небогатого гардероба, но ни одной из них воспользоваться не удалось, и это была первая в длинной череде горьких мыслей пришедшего в сознание и скованного по рукам и ногам Ахмеда: он не выполнил одно из главных своих обещаний.