Уровень сложности Реальность (СИ)

— Вы вновь нанесли оскорбление, теперь уже почти всем присутствующим, — радостно щурясь, сказал Шу Чжоу. — Это квартира моего клиента, а не притон. Я его адвокат, эти молчаливые молодые люди — его телохранители, а пожилой человек — репетитор китайского языка. Товарищ полицейский, я прошу вас составить протокол об оскорблении на почве расовой ненависти, и утихомирьте эту гражданку, иначе я буду вынужден позвонить в службу собственной безопасности МВД для выяснения вопроса, отчего совершаются подобные неправомочные нападки на солидного гражданина и сыплются различные оскорбления…

Пока шла беседа, я внимательно изучал «подробную информацию» дамочек, вскоре прекратил отвлекаться на общение адвоката с незваными гостями.

Первым делом обратил внимание на Надежду Евгеньевну. Ничего особенного там не было, лишь приказ от руководства об изъятии ребёнка «из неблагополучной семьи». То есть дамочку послали именно забрать моего сына, а не посмотреть на условия проживания!.

Далее выделил имя начальника:

Марков Станислав Кириллович

Тут же получил предложение посмотреть его прошлое, будущее или подробную информацию. Раньше такой трюк не проворачивал, потому что не нужно было чем-то подобным заниматься. В просмотре прошлого сделал отсев по своей фамилии и тут же бегунок видеоролика переместился в самый конец. Включил просмотр.

На невидимом для всех кроме меня экране появился кабинет чиновника-руководителя уровня директора муниципального учреждения: недорогие стол и мебель, дешёвый компьютер-моноблок. Справа зазвонил стационарный телефон. В кресле восседал полный лысеющий мужчина с круглым лицом, на котором красовались двойной подбородок, упитанные щеки и приплюснутый нос. Он недовольно зыркнул маленькими глазками на звонящий аппарат и лениво взял трубку.

— Алло, — небрежно произнёс хозяин кабинета.

— Станислав Кириллович, здравствуйте, — раздался в трубке мужской бас, — вас беспокоит полковник полиции, Васильев Евгений Фёдорович.

— Да-да, — тут же сменил тон на пресмыкающийся, начавший обильно потеть товарищ Марков. — Я вас внимательно слушаю.

— У нас имеется информация о неблагополучной семье, — донеслось из трубки телефона. — Семейная пара неработающих граждан имеет маленького ребёнка. Это непорядок, разберитесь там!

— Сейчас же направлю специалиста разобраться с этим вопросом! — тут же заявил Марков. — Диктуйте данные.

— Мы вам пришлём факс, — послышалось из телефона. — Вы потом нам по указанному в факсе номеру позвоните, доложите моему сотруднику о том, как всё прошло.

— Хорошо. Обязательно! — толстяк часто закивал головой, отчего двойной подбородок задёргался. — А вы нам тогда сразу пришлите своего сотрудника.

— Мы из другого отделения, — ответил собеседник. — Действуйте как обычно.

Дальше товарищ Марков подошёл к заданию «с душой» и проявил излишнюю инициативу. Похоже на то, что его напугало общение с целым полковником, раз он выбрал самую противную и пробивную сотрудницу и вместо проверки приказал забрать моего ребёнка. В речи звонившего не было ни слова о том, что моего сына надо изъять, он лишь попросил «разобраться там».

Пришлось идти дальше по цепочке, используя проверенную методику. В поиск было введено имя и должность звонившего. Тут уже пришлось зависнуть на более долгий срок, поскольку упоминаний обо мне было слишком много, и с каждым из них я становился бледнее. Просматривал всё мельком, лишь для того, чтобы ухватить суть.

Дело в том, что звонивший оказался действительно полковником полиции, а если точнее, то начальником уголовного розыска. Московская полиция уже несколько лет копает под триаду, а я в последнее время часто мелькал рядом с Ли Чаном. Серьёзно засветился с крупной суммой наличности, выведенной в зарубежье, которую мне «занял», внимание — отец главы отделения Триады! Офигеть… Что на это должны были подумать сотрудники правоохранительных органов?

Потом полицейские раскопали происшествие в моём родном городе о пропаже семьи цыган и о неправомерных действиях сотрудников полиции, после чего спустя некоторое время двое из тех, кто меня пытали — погибли, а остальных избили неизвестные, отчего те стали инвалидами. Доказать мою причастность не сумели и вряд ли смогут, разве что напишу явку с повинной, что несколько раз обсуждалось на совещаниях. Естественно, я признаваться не собираюсь, поскольку свобода кажется более привлекательной, чем тюремное заключение.

Сложив вместе все факты, в том числе мою быструю учёбу с досрочным окончанием университета по специальности экономика, полицейские пришли к выводу, что я являюсь бухгалтером триады или кем-то вроде этого. Предпосылки, конечно, верные, а вот с выводами они ошиблись.