Уровни Мидгарда

– И тебе не кашлять, конфетка, – рявкнул ярл. – Бара Волдин, союзники! – и, повернувшись к строю, громыхнул: – Живее работаем булками, продери вас всех понос!!! Жабье отродье!!!

Он размашисто шагал во главе хирда. Стена щитов и лес гигантских копий. Над щитами поблескивали низкие шлемы, из-под них глазели матерые орки, радостные от предвкушения славной драки. Вторым рядом высились скалоподобные тролли по уши в железе, с титаническими топорами и боевыми молотами. За ними мелькали корявые дендроиды, тупые, как заготовки для Буратино, и абсолютно нечувствительные к боли. Строй шел железным клином, классической свиньей, прототипом которой и являлся в Реальной истории. Только в свинье не умели так слаженно менять бойцов в самом пекле сражения и всегда держать в первых рядах свежую смену. Никто никогда не мог добиться столь слаженной работы щитоносцев и копейщиков. Это высокое искусство достигалось годами тренировок и высочайшим духом военного братства. Хирд можно было вырезать под корень, но пробить его строй или заставить отступить без приказа не удавалось никому.

Следом шел второй, легкий хирд – матерые гномищи с бородами, заплетенными в косы, коротконогие и плечистые, с неизменными топорами и копьями, окованными сталью вдоль древка. С какого перепоя их обозвали легким хирдом, неведомо. Под их сапогами тряслась земля, и мыши в норах умирали от инфарктов. В центре высились Игроки, кто-то из них лихо свистнул, приветствуя стрелков. Выкуси помахала рукой, Хельги поднял лук.

– Хирд не сломить, – с гордостью сказал норг.

И в этот момент небо лопнуло.

Зеркальная дрожащая пелена с треском разошлась, и союзники увидели неисчислимые войска Альянса во всей красе. Они подобно монолитной стальной грозовой туче надвинулись на разрозненные порядки Союзников.

– «Какова бы ни была наша судьба, нас все равно запомнят. Мы – свободные люди, и мы идем на битву!»[92] – провозгласил Нейл. Хирды радостно заревели и перешли на рысь. С неба кто-то истошно, разрывая душу, завизжал.

– Люфтваффе атакует, – прорычал кельт. – Стрелки, готовьсь!

Викинг достал из корзины первую стрелу и наложил на тетиву.

– Далеко, – сказал Нейл. – Не трать зря силы или… хочешь ли ты сказать…

– Не хочу, – Хельги одним плавным движением поднял лук, натягивая тремя пальцами тетиву до самого уха и с фыркающим звуком выпуская стрелу. – Не хочу ничего сказать. Просто сделаю.

– Попадание… – изумился Нейл. – Изрядный агрегат у тебя в руках, викинг.

Вторая стрела ушла в небо через пять секунд после первой, третья – через пять секунд после второй. Высший стандарт лучника – двенадцать стрел в минуту, и без промаха. Так дружинники русов в Реальности выкашивали византийские легионы. Так тургауды Бату и Субудая сметали бесстрашную чешскую пехоту и тяжелую немецкую конницу. Так английские крестьяне положили втрое превосходящее в числе великолепное французское рыцарство. Но никто из них за восемь сотен метров не выбивал с небес быстро летящие цели. В Реальности такое попросту невозможно. Да и для Мира это было уникально.

– Одиссей покидает Итаку, – с восхищением сказал кельт.

Выкуси подняла руки к туче гарпий и зашевелила пальцами. В небе вспухли Огненные Шары, на головы скелетам Мак-Гира посыпались опаленные туши, несмотря на внушительную дистанцию, запахло горелым. Мантикоры с завистью наблюдали за дождем из еды.

– Дистанция – триста шагов, – бросил Нейл. – Стрелы на тетиву! Целься! Залп!

За спиной Хельги застонало, словно титану рвали зуб.

– Целься! Залп! Залп!

Сзади родился и начал нарастать какой-то неясный шелест. Нейл приложил руки ко рту рупором и скомандовал:

– Стрелки, стрельба по готовности! Верней прицеливай! Своих не накрывай!

Хельги прервал расстрел и обернулся. На коричневую тучу наползала другая, желто-зеленая. Визжащие коричневые столкнулись с шуршащими желтыми, и визг стал просто нестерпимым. Выкуси опустила руки, Хельги снова взялся за лук.

Небо кипело и плакало кровью. Два воздушных вихря, встретившись, смешались. Стрекозы рвали гарпий ядовитыми клыками, те драли исполинских насекомых в клочья кривыми когтями и оглушали крыльями, в облаке перьев ничего разглядеть не представлялось возможным. Тупая, дикая злоба тех и других были равны. Красная кровь и желтая гемолимфа лились дождем на равнодушную мертвечину, стоящую внизу. Струился, устилая равнину, белоснежный водопад из перьев. Постепенно у тех и у других выработались тактики боя. Стрекозы стремились вчетвером, впятером впиться в крылья гарпиям, чтобы те потеряли возможность держаться в воздухе, и над самой землей разжимали челюсти, отлетали в стороны и оставляли на промерзлой траве изломанное ударом о землю тело. Гарпии орудовали своими когтями, словно ножницами, перекусывая пополам пару атакующих их насекомых, после чего срывались вниз, облепленные ими. Часть гарпий, явно выполняя приказ Лотты, вдруг вырвалась из боя и попыталась по дуге зайти к артиллерии противника. Личи дружно вскинули посохи, и атакующие утонули в зеленых клубах дыма. На мерзлую почву обрушился град скрюченных тушек.