Урожденный дворянин. Мерило истины

Оставшись один, Саня Гусев еще несколько минут стоял, не осознавая себя в этой жуткой реальности. Потом опустился на корточки и тихонько, подвывая, заплакал.

Эпилог

– Никакой шумихи вокруг этой истории быть не должно. Это первое. Второе: группу единомышленников, которую умудрился сплотить вокруг себя Трегрей в воинской части, следует немедленно дезорганизовать – пусть солдатики дослуживают в разных частях, как можно более друг от друга удаленных. Третье: наблюдение над саратовским детским домом, где воспитывался Трегрей, усилить. Нам нужно знать абсолютно все, что там происходит, до последней мелочи. И, наконец, последнее, четвертое. Подготовить перевод Трегрея в часть, где имеется возможность осуществления за ним максимального контроля. Общение самого Трегрея с кем бы то ни было должно быть ограничено.

Магнум положил на стол свои громадные костистые ладони. Глаза старика были сощурены и неподвижны.

– Часть подберешь сам, – закончил Магнум. – И предварительно сообщишь мне о своем выборе.

– Да, Герман Борисович, – кивнул Антон. Он стоял рядом с креслом для посетителей. Магнум не позволил ему сесть – давая понять тем самым, что надолго задерживать его у себя в кабинете не намерен.

– Когда отправляешься в Пантыков?

Антон посмотрел на часы.

– Сейчас ноль три двадцать одна. Через два часа тридцать две минуты.

– Какие-то еще вопросы?

– Майор Глазов. Как с ним следует поступить?

– По твоему усмотрению, – пожал плечами Магнум. – Разберешься на месте. Но не забывай, что приоритетно – никакого шума быть не должно.

– Я понял вас, Герман Борисович.

* * *

Через двадцать минут служебный автомобиль вез Антона в аэропорт.

«А ведь напуган Магнум, – вдруг подумал Антон, глядя сквозь тонированные стекла на пустынные московские улицы, заметаемые мокрым снегом. – Вот уж чего никогда не ожидал увидеть в глазах старика, так это страха. А ведь это самый настоящий страх. Даже странно. Мы ведь не с международной бандой террористов-смертников столкнулись. Не с тщательно законспирированной сетью иностранной разведки. И не с сектой фанатиков, завладевших ядерным оружием. Всего-навсего паренек… который умеет изменять реальность и сознание людей, в этой реальности обитающих, в соответствии со своими представлениями о том, “как должно быть”. И этот паренек кажется Магнуму опаснее и террористов, и шпионов, и сектантов… Дали бы ему сверху добро – точно ликвидировал бы он этого детдомовца. И с большим облегчением ликвидировал… Тайна Столпа Величия Духа, очень интересующая руководство Магнума, вот что бережет до поры до времени жизнь Трегрея…»

– Так в правильную же сторону он эту реальность изменяет! – проговорил Антон вслух. – Вот что самое главное!

– Что? – посмотрел в зеркало заднего вида водитель.

– Ничего…

Антон вдруг испытал страстное нетерпение, захотелось поскорее добраться до этого далекого Пантыкова. А потом и до Саратова. И там, среди живых людей, о которых он до этого лишь читал в сухих отчетах, постараться самому во все вникнуть и разобраться в произошедшем и происходящем.

А потом…

Как все сложится потом, Антон не знал, не мог знать. Конечно, есть конкретные указания непосредственного начальства, которым нельзя не следовать. Но указания эти Магнум давал, исходя из представленной в отчетах ситуации. Реальная же обстановка может оказаться совсем иной. Такие случаи были нередки. И в таких случаях оперативному сотруднику предоставлялось право действовать на свой страх и риск, ориентируясь по обстоятельствам.

Как все сложится в Пантыкове и Саратове, Антон не знал и не мог знать. Уверен он был только в одном.

У того, кто может изменить мир, должен быть шанс.

* * *

У Евгения Петрович Пересолина, директора саратовского детского дома номер четыре, зазвонил мобильный телефон.

– Ну наконец-то!.. – глянув на высветившуюся на дисплее надпись, выдохнул Пересолин. Через секунду он уже кричал в трубку: – Олег, куда ты пропал-то?! Которую неделю дозвониться тебе никто не может! Хотели уже через официальные инстанции тебя разыскивать! Олег! Все в порядке?!

Голос Трегрея в телефонном динамике был спокойным, но как будто немного уставшим.

– Благодарствую, со мной все благополучно. Как у вас?

– Здание отстояли, – ответил Евгений Петрович. – Теперь уже окончательно. Но… у нас тут… в общем, опти-лапти… ерунда какая-то непонятная произошла…

– Говорите.

– Тут такое… Погоди, а ты-то почему на связь не выходил?

– Не сейчас, Евгений Петрович. Потом. Должен предупредить, что и в последующем я долгое время буду недоступен.

– Почему?

– Не сейчас, Евгений Петрович. Говорите, что у вас стряслось?

Пересолин вздохнул.