Урожденный дворянин. Мерило истины

Олег без труда выдержал озадаченно внимательный взгляд майора, не стремясь ни подтвердить, ни опровергнуть высказанную только что фантастическую версию собственного происхождения.

«Зачем я все это говорю?. – подумал вдруг Глазов. – Черт знает, что происходит…» Но не заметить, что характер общения изменился, стал каким-то гораздо более доверительным, он не мог. Заставив майора прочувствовать то, что чувствовал сам, Олег будто приблизил собеседника к себе, подсадил его на свою ступень мироосознания.

– Ладно, – сказал Глазов, потирая ладонями щеки. – Что же у нас получается… Есть некий человек, утверждающий, что призван возродить Россию. Зовущийся, тем не менее, Олег Гай Трегрей. Появившийся невесть откуда… – он коротко взглянул на Олега, но уточнений от того опять не последовало, – человек с туманным, мягко говоря, прошлым, называющий себя дворянином, обладающий обостренным чувством справедливости, выдающимися физическими и интеллектуальными данными и исключительными, надо признать, даже сверхъестественными навыками воздействия на человеческую психику.

Последнюю фразу Алексей Максимович проговорил с вопросительной интонацией.

– В моих навыках нет ничего сверхъестественного, – спокойно произнес Олег. – При должном прилежании таковым навыкам может научиться каждый.

– О том, где и кем ты был обучен вышеозначенным навыкам, ты говорить, конечно, тоже не будешь?

– Не имею права, товарищ майор.

– Так… Кстати вспомнилась одна из историй, что о тебе рассказывают… Когда ты еще по дороге в часть через город заступился за пострадавшего в аварии автомобилиста и взглядом, на расстоянии, вывихнул мозги полудюжине каких-то жлобов, которые этого автомобилиста собирались избить. Заставил их опуститься на четвереньки и грызться, как псы.

Олег рассмеялся.

– Версия сильно приукрашена. Но приблизительно так и было.

– И… зачем ты это сделал? – спросил Глазов. Судя по всему, ответ на этот вопрос был нужен ему, чтобы нанести еще один мазок на рисуемый в сознании портрет Гуманоида. – Насколько я понял, полиция подъехала тут же. Она бы и разобралась, что к чему. А если эти жлобы…

– Только один, товарищ майор.

– И если этот один жлоб совершал что-то противозаконное, он бы ответил за свои действия в установленном порядке.

– Так должно быть, – сказал Трегрей. – Но так бывает далеко не всегда. Вы это знаете. И я это знаю. И потом… разве можно было мне поступить как-то по-другому? Не вмешаться? В том-то и беда, что здесь люди сами позволяют творить с собой все, что угодно тем, кто имеет к тому намерение.

« Здесь,  – машинально отметил Глазов. – А впрочем, он прав, конечно. Ни к чему придраться нельзя. Вот только…»

– Люди… – негромко выговорил Алексей Максимович. – Люди они… люди. Человеки. Всегда такими были и вовек такими останутся. Что тут поделаешь. Ничего не поделаешь…

Он замолчал, ожидая реакции собеседника.

– Практика – есть мерило истины, – все так же спокойно проговорил Олег. – Сначала надобно пропытаться что-то изменить, а уж потом утверждать, возможно это или нет.

– И ты пытаешься?

– Да. Мне по-другому нельзя.

« Мне », – снова отметил майор.

– Дворянская честь не позволяет? – спросил он. И тут же спохватился, сообразив, что этот вопрос Олег может воспринять как издевку. Очень не хотелось Глазову терять крепко установившийся уже между ними доверительный тон. – Вы… Ты и вправду… так сказать, голубых кровей?

– Я – урожденный дворянин, – подтвердил Олег. Произнеся это, он непроизвольно выпрямился на стуле, выше поднял подбородок.

Алексей Максимович покрутил головой. Он вдруг испытал неловкость за Трегрея – слишком, по его мнению, высокопарно вышло у парня это признание.

– И… что же ты намерен делать дальше… Олег Гай Трегрей? – спросил майор.

– То же, что и ранее.

– То есть?

– Я ведь уже говорил вам, в чем заключается мой Долг, – напомнил Олег.

– Ах, да… Сделать государство, где тебе выпало жить, великой державой, граждане которой… и так далее…

– Сделать государство, где мне выпало жить, великой державой, граждане которой будут иметь полное право гордиться ею, – полностью повторил уже произнесенное раньше Трегрей.

Алексей Максимович посмотрел в лицо Олегу. В тот момент он не сомневался, что парень говорит совершенно серьезно. Но… как и любому нормальному человеку, ему все-таки было трудно осознавать, что кто-то может говорить эти заезженные в своем громоподобном пафосе слова действительно серьезно и действительно искренне.

– Звучит… многообещающе, – деликатно сформулировал майор Глазов. – И насчет долга я понял. Но я имел в виду другое: что ты собираешься предпринимать здесь и сейчас? Ты… действуешь по заранее обдуманному плану, явно согласованному с программой твоего долга. Ты ведь не зря спровоцировал Разоева на драку и отвоевал у него статус главного авторитета?

– Должен признать, да. Не зря.

– И чего ты этим добился?

– Чтобы меня воспринимали на серьезе, конечно.