Урожденный дворянин. Мерило истины

Семен Семенович шумно обрадовался Глазову. Представил его своему товарищу:

– А это тот самый Алексей Максимыч, наш, Михаил Сигизмундович, партнер!

Мужчина со шрамом протянул майору тяжелую и твердую, как полено, руку.

– Михаил Сигизмундович, – густо произнес он.

– Со знакомством для начала! – объявил Самородов, разливая водку.

– За рулем, – накрыл свою стопку ладонью Глазов. – Извините, не поддержу. Чаю бы лучше…

Михаил Сигизмундович коротко хмыкнул.

– Да брось ты, Алексей Максимыч! – закружил наклоненным горлышком графина над стопкой Глазова Самородов. – Когда это кому мешало?

– Рановато для этого дела, – не убрал руку майор. – Да и не любитель я…

– Михаил Сигизмундович? – переключился Семен Семенович.

– Нет, – секунду подумав, сказал и тот. – Головушку берегу, сам знаешь… И так уже после того случая репутация закачалась, как та рябина.

– Значит, и я не буду, – мгновенно решил Самородов и, закрыв графин, поставил его обратно.

Усевшись, он потянул за какой-то шнурок, свисавший над столом, пониже выключенного потолочного светильника, и где-то за стенами беседки раздался мелодичный звоночек.

– Товарищ полковник, – нарушив молчание, попросил Глазов, – вы извините, но мне сейчас в больницу ехать, к жене, поэтому…

– Никаких «полковников»! – бодро встопорщил усы Семен Семенович. – Мы не на службе ведь, так? За пределами расположения части – забудь про звания. – Он достал из-под столика толстый кожаный портфель и водрузил его себе на колени. – И вообще, – продолжал Самородов, сдвигая в сторону миски и на освободившееся место выкладывая из портфеля бумаги, – пора, верно, мне в отставку подавать. На службу совершенно времени не хватает. Дел выше крыши, не вырваться, а в части черт знает что творится… Что там опять у нас случилось, Алексей Максимыч?

Глазов завороженно смотрел на растущую на столе бумажную стопку. Услышав вопрос комполка, он вздрогнул:

– А? Да ничего особенного, призывы друг к другу притираются.

– Притираются… – проворчал Самородов. – Я же предупреждал вас всех: Разоева не трогайте. У меня половина партнеров – его соотечественники, сами знаете, как они друг за друга… А я с ними ссориться не хочу. Хорошо еще – Киврин звонил – Разоев на этот раз вроде волну поднимать не собирается. Ты, Алексей Максимыч, этого своего срочника стебанутого – как его там? – угомони. Я не пойму, на хрена он тебе нужен-то, а?

– Рядовой Иванов находится в разработке, – пояснил майор. – Подробности я разглашать не имею права.

– Военно-чекистская тайна! – насмешливо гукнул Михаил Сигизмундович и, не вставая, протянул руку, чтобы включить светильник.

Самородов посмеялся этой шутке, а затем, незаметно для Михаила Сигизмундовича, подмигнул Глазову. Мол, не обращай внимания, юмор такой. Вообще, Семен Семенович по отношению к Михаилу Сигизмундовичу держался подчеркнуто уважительно. По отношению к Глазову – снисходительно-панибратски, но в то же время несколько заискивающе, тем не менее, не забывая мимикой демонстрировать, что это заискивание – тоже своего рода игра. И все же в глазах Самородова, когда он смотрел на Алексея Максимовича, пару раз мелькнула настороженность. Сегодняшнее поведение Глазова чем-то тревожило его. Но вот чем, он понять не мог.

Несколько бумаг Самородов протянул через стол Михаилу Сигизмундовичу, и тот, кивнув, погрузился в их изучение. Оставшиеся два листа Семен Семенович положил перед особистом:

– Подмахни, Алексей Максимыч. Вот тут и тут… Ручка есть? Держи мою…

Глазов взял в руки обе бумаги. Это были не те, окончательные документы, после которых операцию, задуманную Самородовым, можно было бы считать формально завершенной. А лишь предварительные. Но как только он подпишет их, Алексей Максимович понимал это, дороги назад не будет. Придется идти до конца.

Хотя… путь к отступлению он себе отрезал раньше.

«Не надо было эти чертовы деньги у полковника брать… – проклюнулась в сознании майора нечаянная мысль. – Отдать бы… да где теперь взять?»

– Чего высматриваешь-то? – забеспокоился Самородов, скрывая, впрочем, свое беспокойство за игривым тоном. – Все там правильно, нечего высматривать. Мне ж тебя, Алексей Максимыч, обманывать невыгодно. Не говоря уж о том, что врать вообще нехорошо. Ну, читай, читай, если не доверяешь…

Проговорив это, Семен Семенович с показной обидой нахмурился. В беседку просунулась почтительная усатая физиономия.

– Чай нам сделай, – распорядился Самородов.

Физиономия ответила: «Через минутку», – и исчезла.

Алексей Максимович облизнул губы, погладил себя по голове рукой, в которой была зажата ручка. Поднял глаза на Самородова и наткнулся на его напряженно-выжидающий взгляд.

– Ты на попятный, что ли, решил пойти? – изобразив голосом веселость, развел руками Семен Семенович. – Ты смотри-и!.. – шутливо погрозил он пальцем майору. – Михаил Сигизмундович у нас знаешь, кто? Ого! Мафия! Не завидую тому человеку, который ему сделку сорвет!