Урсула. История морской ведьмы

Урсула вздохнула, глядя вслед Тьюлип, которая медленно брела в сторону отцовского замка. Затем морская ведьма нырнула и поплыла под водой к своему дому. Вообще-то ей было даже жаль бедную маленькую принцессу, но не потому, что та потеряла свою красоту, а потому, что не умела по достоинству ценить ее, пока имела. Настроение у Урсулы было мрачным, ее не оставляли мысли о собственных утратах, а вскоре морскую ведьму поджидала еще одна неприятность.

У входа в свое логово Урсула увидела стоящую на дне раковину, в которой обычно разъезжал Тритон. Гнев охватил морскую ведьму, когда она представила брата, сидящего в ее доме, куда он явился без приглашения. Тритон часто позволял себе подобные вольности с сестрой, но вовсе не потому, что они близкие родственники. Нет, он просто считал себя вправе поступать так, как ему вздумается. И большой еще вопрос, любил ли он Урсулу как свою сестру, считал ли вообще ее своей сестрой. Впрочем, какой там вопрос — конечно, не считал. Конечно, не нужна она была Тритону, иначе не бросил бы он ее в детстве, не унижал бы, когда она жила в его дворце, и из своего царства не прогнал бы.

«Но как же давно все это было, — подумала Урсула. — Целую вечность тому назад!» Те давние дни жизни во дворце Тритона вспоминались ей теперь как кошмар — побледневший, размывшийся, но все же не целиком стершийся из памяти. Теперь — и давно уже — она жила в Открытых водах, вдали от Тритона и его подданных. Некоторые из них перебрались во владения Урсулы, и она с радостью сделала перебежчиков своими приближенными.

Тритон пытался изобразить ее существом, способным только на злые дела и подлость. Он никогда ни единым словом не упоминал о том, что Урсула могла предложить много полезных для морского царства вещей, и даже не заикался о том, что вдвоем они могли бы править своими подданными намного лучше, чем поодиночке.

А ведь когда еще были живы отец и мать, они всегда мечтали именно о том, чтобы их сын и дочь правили вместе. Собственно говоря, ради этого родители еще тогда разделили между детьми магическую силу, дающую власть над подводным миром. Половину этой силы они заключили в трезубец, с которым никогда не расставался Тритон, вторую половину поместили в ожерелье из позолоченных раковин, которое Тритон отобрал у сестры, когда прогонял ее из своего царства. Но была в наложенном родителями заклятии одна особенность, одна тонкость. Даже обладая ожерельем сестры, Тритон не мог использовать заключенную в нем магическую силу без согласия Урсулы. Только она одна могла управлять этой силой, однако Тритон не отдавал Урсуле ожерелье, держал его в своем тайнике. И места на троне рядом с собой — места, которое принадлежало ей по закону, по праву наследования, — тоже не давал.

«Теперь с помощью сестричек-ведьм у меня хватит сил, чтобы свергнуть Тритона и вернуть власть, которая принадлежит мне по закону!» — продолжала размышлять Урсула, а Люсинда, Марта и Руби напряженно вслушивались в ее мысли.

— Какой же тиран этот Тритон, — негромко заметила Люсинда, наблюдая за тем, как Урсула входит в распахнутую пасть морского чудовища, служившую дверью в ее жилище. До сестер долетели приглушенные крики и мольбы существ, обитавших у морской ведьмы в саду потерянных душ. Урсула улыбнулась Гарольду.

Он был самой первой ее жертвой и, следовательно, провел рядом с морской ведьмой больше времени, чем все остальные. Можно сказать, что Гарольд стал своего рода домашним любимцем Урсулы, вроде кота или собачки.

— Привет, Гарольд. Как вы тут, баловники? — Она смотрела по сторонам, делая вид, что не замечает стоящего здесь же в саду брата.

— Я вижу, ты очень занята, Урсула.

— А ты, я вижу, забыл, что вломился сейчас без приглашения в чужие владения. Это противозаконно!

— По-моему, изгнание не пошло тебе на пользу, Урсула. Ты заманиваешь в свои магические сети любого, кто отваживается проникнуть в Открытые воды и полюбоваться на твой отвратительный облик.

Отвратительный облик.

Урсула сглотнула обиду, обратила ее в злость.

— Твои подданные не приходили бы умолять меня о помощи, если бы ты не душил их своими сумасбродными понятиями о стандартах красоты! Кстати, милый, ласковый и глупый Гарольд — прекрасный тому пример. Все, чего он хотел — это производить впечатление на леди, обладающих достоинствами, которые так высоко превозносишь ты и твои придворные. Вы ставите красоту выше остальных человеческих качеств, выше человеческого «я», и вот смотри, куда это завело бедного Гарольда.

— Урсула… — попытался прервать сестру Тритон.

Но Урсулу было не остановить.

— Мои договоры с твоими бывшими подданными справедливы и прозрачны. В них нет ни капли магии, брат.

— Не называй меня братом! Ты — мерзкое, уродливое и жестокое чудовище. Убийца!

Мерзкое чудовище.

Уродливое чудовище.

Жестокое чудовище.

Убийца.