Урусут

Однако несколько лет назад астрологи озадачили его по-настоящему. Когда он вел персидский поход, после избиения в Исфагане жители Шираза сами, что неудивительно, открыли ему ворота. Пока он там пребывал, Тимуру сделали визиты Музаффарид из Кирмана по имени Шах-Ахмад и Музаффарид из Язда, именем Шах-Яхья, которые, совершив ритуальное коленопреклонение, запечатлели поцелуй на краю царского ковра, признав от него вассальную зависимость. Но самые удивительные гости последовали позже – это оказались ассирийцы-огнепоклонники, симпатизирующие исламу. Они сообщили, что имеют нечто, и тот, кто этим обладает, не может быть подвержен никакой болезни и тем более смерти, ибо как только к обладателю предмета подступает любое страшное событие, то человек переносится в другое место. Гурген услышал именно «место», но в буквальном переводе, утверждали толмачи, звучало «другое время», что правильно объяснить невозможно. Заинтригованный Щит Ислама попросил показать эту ценность, но ею оказался обычный камень, правда, очень точной овальной формы – будто две миски соединили, одну поставили правильно, а другую – перевернули. По поверхности шли надписи – много-много букв непонятного шрифта – персидские жрецы рассказали, что это магическое заклинание ассирийского царя Тиглатпаласара I, при котором в стране осуществлялся необычайный подъем, а сам Камень – небесного происхождения, ибо упал со звезд и состав его никто по сей день разгадать не смог. На нем имелась еще клинопись древнеегипетская, так как сей предмет побывал и там, и представлял он якобы самое необыкновенное чудо на Земле. Когда Тимур поднес к нему руку, тот заискрился зеленым цветом, на его поверхности выскочили какие-то значки, жрецы пали ниц в суеверном ужасе и принялись умолять убрать голую ладонь от ценности – касаться ее, оказалось, можно только в перчатке, а вот обнаженной дланью трогать именно в случае «той самой опасности или болезни».

За этот подарок жрецы просили больше никогда не разорять Персию и увести из нее войска. Солнце Ислама подарок с почтением принял, но удалившихся радостных огнепоклонников, равно как и толмачей, приказал перерезать, чтобы пресечь даже наималейший слух об этом возможном чуде. С тех пор Камень он возил с собой, его в особом неброском – зачем лишнее внимание? – ящике охраняли гвардейцы-сансыз. Со времен Шираза Тимур только раз доставал его из ящика и вынимал из кожаного мешка, и тот гудел, как живой, да еще переливался зелеными лучами.

Может, он и вправду удачу приносил, может, вовсе и не в нем – а скорее, это так и было – заключались успехи достойного сына Тарагая, но талисман всегда находился рядом.

Решение наказать Тохтамыша на его землях далось тяжело. Еще никто не переводил войско через Голодную степь. Но, отправляясь в походы на запад или на юг, всегда иметь за спиной это змеиное жало, готовое вонзиться в Мавераннахр в любой момент – нет, нет, и нет! Тимур никогда не воевал на своей земле – раз. Он никогда не оборонялся – два. И он всегда атаковал настолько стремительно, насколько мог – три.

По поводу свадьбы своего сына Умар-Шейха эмир созвал курултай, на котором и объявил об этом решении. Он назвал имена правителей и высших чиновников, коим предстояло присматривать за державой во время его отсутствия, которое, как ему представлялось, могло быть долгим; он сделал смотр войскам, пополнил их вооружение и экипировку, назначил командиров и выслал вперед эмиссаров, лазутчиков и передовые отряды с заданием подготовить пути следования, а также собрать сведения о позициях, занимаемых противником. Затем эмир отправился в Ташкент, где должны были собраться все его войска, для чего там загодя сделали запасы хлеба и фуража.

Здесь, расположившись со своим войском в местности между Паренном и Чинасом, гурген и провел зиму. Из Ташкента он между прочим отправился в Ходженд, чтобы совершить поклонение гробнице шейха Маслахата. Раздав десять тысяч кепекских динаров, Тимур вернулся обратно. Здесь он захворал и в течение сорока дней проболел то ли малярией, то ли какой-то костно-суставной болезнью. Хотел приложиться к Камню, но вспомнил, что огнепоклонники говорили о том, что прибегать к его помощи следует лишь в крайнем случае. Смерть же он пока не видел. Позже он почувствовал себя лучше и начал готовиться к дальнейшему походу. Он сделал большие подарки приближенным и эмирам войска, отправил жен и царевен домой в Самарканд, за исключением своей жены Чулпан Мелик-ага, которую решил взять с собой.

Закончив подготовку распределением проводников-качарчи между главными эмирами войска, Тимур пятнадцатого Сафара покинул Ташкент и двинулся по направлению к Отрару. Когда он прибыл в местность Кара-Саман, к нему явились послы от Тохтамыша. Гнусный хитрец! Пока Тимура занимали завоевания в Иране, тот делал все, чтобы навредить ему, вплоть до похода в Мавераннахр и ограбления его городов! Теперь же, когда Луч Славы выступил против ордынского хана с огромными силами, последний испугался и решил отложить генеральное столкновение до более благоприятного времени.