Усадьба Грилла

Гарри твердил, что ему не нужны никакие средства; мистер Принс твердил, что не допустит, чтобы Дороти их не имела. Без особых трудов однако, они пришли к соглашению.

Когда дело Гарри и Дороти благополучно уладилось, сразу устроились и шесть остальных судеб; и мистер Принс с легким сердцем вернулся в Усадьбу, где явился к обеду на двадцать седьмой день своего испытания.

Там застал он все тех же; ибо, хоть иные и отлучались на время, они не могли противиться уговорам мистера Грилла и приезжали опять. Все сердечно приветствовали мистера Принса, а Моргана мило ему улыбнулась.

1. ГЛАВА XXXIV

РОЖДЕСТВЕНСКИЕ РАССКАЗЫ.

ЧУДЕСНЫЕ РАССКАЗЫ У ДРЕВНИХ. ДУХ ХОЗЯИНА.

РАССКАЗ О ТЕНИ. РАССКАЗ О ЛЕШЕМ. ЛЕГЕНДА О СВЯТОЙ ЛАУРЕ

Джейн: … Теперь мы сядем

К камину, и нам бабушка расскажет

Поинтересней что-нибудь.

Гарри: И правда!

Поинтересней! Страшное б послушать

Про разные убийства.

Джейн: Или духов.

Саути. Бабушкин рассказ

Вечером мисс Грилл сказала его преподобию:

- На рождестве у нас пока не было ни одной истории с привидениями. Так не годится. Хоть один рождественский вечерок должен быть посвящен merveilleuses histoires racontees autour du foyer {таинственным историям, рассказанным у камина (фр.).}, которые Шатобриан {254} числит среди особенных удовольствий тех, qui n’ont pas quitte leur pays natal {которые не покинули отчизну (фр.).}. А греки и римляне оставили нам бездну разных духов, верно ведь, ваше преподобие?

Преподобный отец Опимиан:

- Безусловно. Литература классическая кишит духами. Но редко какой тамошний дух подойдет для рождественской истории с привидениями, как у нас ее принято понимать. Дух Патрокла у Гомера, Дария у Эсхила, Полидора у Эврипида - все полны поэзии, но для истории с привидениями никто из них не подходит. Я только один и могу припомнить рассказ по-гречески, но и тот, Пересказанный Гете в “Коринфской невесте” и Льюисом в “Веселом золотом кольце”, ни для кого здесь не может быть новостью {Льюис {255} сам пишет о “Веселом золотом кольце”: “Я как-то читал у одного греческого автора, имя его запамятовал, историю, которая мне навеяла сюжет этой баллады. История такова: юноша, приехав в дом к другу, с дочерью которого он обручен, узнает, что уже несколько недель назад смерть отняла у него невесту. Но он ни разу в жизни ее не видел и скоро утешается, особенно еще и потому, что во все время пребывания его в доме у друга некая юная дама любезно приходит каждую ночь к нему в спальню и уходит на рассвете, неизменно унося от своего любовника какой-нибудь дорогой подарок. Так продолжалось до тех пор, покуда юноша вдруг не увидел портрет умершей невесты и с ужасом в нем узнал черты ночной своей гостьи. Открыли гроб умершей и там нашли все те подарки, какими он щедро одарял неведомую innamorata [возлюбленная (ит.)]”. - М. Г. Льюис. Волшебные повести. Т, 1, с. 99,

Греческий автор, о котором идет речь, - это Флегон, которого иные относят к эпохе Августа, а иные - белее правильно - к эпохе Гадриана. Он написал трактат Περί Θαυμασίων (“О чудесном”). Уцелевшая часть трактата начинается с этой самой истории, но самое начало ее утрачено. О портрете ничего не говорится. Юноша и его ночная гостья обменивались подарками, и родители опознали вещи своей дочери: золотое кольцо и косынку. На третью ночь они застигли свою дочь в спальне у любовника, и она ям сказала:

- Ох, мать с отцом! Что я вам сделала! Жаль вам, что ли, что я три ночи спала с вашим гостем в моем отчем доме! Пожалеете вы о своем любопытстве! Я вернусь туда, где мне должно быть. Ибо сюда я являлась по воле богов.

И как только она это сказала, она тотчас упала мертвая. Тогда открыли гроб, и там нашли железное кольцо и золотой кубок, подаренный ей возлюбленным. Тот от горя и ужаса немедля покончил с собой. Видимо, рассказом предполагается, что, сойди третья ночь так же благополучно, как и две предшествующие, невеста вернулась бы к жизни, к родителям и жениху. (Примеч. автора).}.

У древних есть много волшебных рассказов, не собственно историй о привидениях, но они весьма подходят для Рождества. Их два таких у Петрония, и в свое время я для забавы перевел их, стараясь держаться как можно ближе к подлиннику. Если угодно, я могу воспроизвесть их по памяти. Ибо я полагаю вместе с Чосером:

Ведь, знаю я, что, взявшись рассказать

Чужой рассказ, не надо выпускать

Ни слова из того, что ты запомнил,

Будь те слова пространны иль нескромны,

Иначе все неправдой обратишь… {*} {256}

{* “Кентерберийские рассказы”, 733-738. (Примеч. автора).}

Предложение отца Опимиана встретило единодушное “Ах, ну конечно, мы ждем, ваше преподобие!”, и он начал:

- Истории эти рассказали на пиру у Тримальхиона, первую - Никарот, вольноотпущенник, вторую - один из гостей.

“Пока я еще служил, мы жили на узкой улочке, где теперь дом Габинны. И богам было угодно, чтобы я влюбился в жену Теренция, хозяина харчевни, Мелиссу Теренциану, да вы почти все ее знаете, раскрасавица - метательница поцелуев”.

Мисс Грилл:

- Странное какое название. Преподобный отец Опимиан: