Усадьба леди Анны

-- Зато мы не будем больше за бесценок продавать дешевую шерсть в Англитанию! Они будут просто вынуждены закупать более дорогую. На их дождливых землях, как вам известно, хорошую шерсть не получить. Зима слишком мягкая и сырая, скот болеет и выживают только те животные, у которых руно низкого качества. Конечно, птица у них превосходная, но вот овцы наши гораздо лучше! – министр торговли даже чуть приосанился и значительно поднял вверх указательный палец. – А дорогая шерсть быстрее наполнит нашу казну! Анна замерла, боясь, что поняла все неправильно. Неужели речь идет о госзаказе?! Но ведь она просто не справится с таким объемом!

Впрочем, после слов герцога Валионе король покивал и ответил:

-- Мы подумаем над этим, подумаем, – и беседа потекла как обычно, больше не возвращаясь к солдатской форме.

Провожая Анну до кареты – честь, которой удостаивались при дворе единицы, дофин серьезно ей сказал:

-- Не будем торопить события, герцогиня. Отцу трудно даются такие решения. Вы сами видите, -- вздохнул он, – здоровье его величества оставляет желать лучшего. ______________________________________

Стихи Леонида Чернышова *Крипта – тайник /возможно так же подземелье, подземный ход **Ренессанс -- возрождение

Глава 41

Мадам Берк тщательно скрывала свою нервозность. Два дня назад герцогине доставили письмо от мужа. Её светлость, ознакомившись с ним, пригласила к себе старшую фрейлину и позволила прочитать.

Мадам, вспоминая текст, мысленно пожала плечами: «Что же в нем было такого, в этом письме, что так встревожило герцогиню? Возможно, я чего-то не заметила?» Письмо было самым обычным: пустым, светским, вежливым. Но именно после чтения этого послания вот уже второй день герцогиня ходила задумавшись, словно пыталась решить для себя что-то важное. Даже обычный четверговый съезд гостей не вывел её из состояния легкой меланхолии.

Собрались у беседки. Прислуга, поставив легкие плетеные кресла, несколько небольших столиков с легкой закуской и кувшинами холодного травяного взвара, удалилась. На таких встречах гости привыкли сами обслуживать себя. Никому не нужны были лишние люди, слушающие и наблюдающие.

Сумерки были прекрасны. Легкий и ласковый ветерок покачивал тяжелые гроздья цветущих кустов и яблонь, осыпая землю дождем невесомых лепестков. Иногда, словно пробуя голос, раздавалась трель соловья, но почти тут же стихала.

Даже разговоры гостей сегодня были на редкость миролюбивы. Никто не спорил о достоинствах и недостатках недавно вошедшего в моду аллегорического стихосложения. Никто не пытался изящно уколоть оппонента неопровержимым доводом. Напротив, все чувствовали какое-то странное умиротворение и больше молчали, изредка прихлебывая холодный взвар с медом.

-- Смотрите, как красиво…

Леди Мишель закинув голову, разглядывала восходящую луну. Огромную и яркую, розовато-серебряную, таинственную и немного пугающую.

-- В древности ее считали покровительницей рождения и смерти – тихо, без обычного ехидства в голосе, сказала мадам Селин.

-- Рождение и смерть?! – в голосе Фелиции слышалось удивление. – Разве они сочетаются?

-- Очень часто сочетаются, девочка, – ласково улыбнулась ей пожилая дама. – С возрастом ты поймешь и узнаешь.

-- Увы, леди Фелиция, – подтвердил месье Шаброль, поправляя пенсне на носу, – так и есть. Дуализм* – сложное понятие, но если вы пожелаете, мы посвятим ему следующие уроки.

Все замолчали, спорить и разговаривать не хотелось, слишком завораживающе-прекрасна была луна…

Только в конце вечера, когда гости собирались уже отправиться по домам, Анна как будто очнулась от дремоты и заговорила: Ещё не заалел восток, Но снам уже не будет места. Ты, светлоокая селеста, Тому свидетель и исток.

Твои покои — пряный зной,Благоуханной хойи** топи,Где звёзд серебряные копиГорят бесчисленной казной.Тебе подвластны миражиИных времён и их преданий,К которым прикасались дланиБогов забытых и чужих.

И в час, когда струна звенитМеж завершённым и неясным,Ты по-особому прекрасна,Луна, входящая в зенит.

Слушатели молчали, не желая прерывать даже аплодисментами и похвалами этот сказочный момент…

Гости разошлись и разъехались, а мадам Берк все еще не могла понять, что случилось с герцогиней.

Разумеется, Анна, прочитав ответ своего мужа, спрятала второй лист в стол. Ей казалось, что у них с мужем… Появилась общая тайна? Появились отношения? Непонятно… Она не могла перестать думать об этом.

«Он ответил удивительно в тему, он тонко почувствовал стихотворение… Но он совсем чужой человек! Не слишком радушно настроенный, непонятный мне. Опасный своей властью. Я ничего о нем не знаю…».