Усадьба «Розель»

–Я вас тут подожду, – сказал Олег, доставая сигареты. – Если дом начнет рушиться… ну там, бомбежка или метеорит – свистну.

–Вот ты дурак, Лалин – со смехом бросила журналистка, стараясь за напускным весельем скрыть волнение и страх.

Мила храбрилась, спускаясь по каменным, уже крошащимся от времени, ступеням, и болтая о всякой чепухе. Кажется, рассказывала Максу о каком-то случае из своей журналистской деятельности.

Деревянная дверь легко поддалась под нажимом плеча Максима и со скрипом открылась. Внутренний вид подземелья немного разочаровал девушку. Она ожидала увидеть что-то в духе средневековых казематов с решетками и цепями. Но пока из темноты их фонарики выхватывали только пустые стены и углы, затянутые паутиной. А еще здесь оказалось довольно холодно. И все же подвалом это место назвать было нельзя. Это оказалось настоящее подземелье с множеством коридоров и одним большим колонным залом. Чтобы выяснить, куда все эти ходы вели, наверное, нужно было много времени.

– Я слышал еще в детстве, – стал рассказывать Максим, – что отсюда точно есть ходы на старое сельское кладбище, а еще в лес и к речке. Вроде как первый владелец усадьбы боялся покушения, вот и продумал несколько путей для побега. Но вообще это могут быть просто выдумки.

Мила расстроилась – если сокровища спрятаны в каком-нибудь из этих ходов, им никогда их не найти.

– Интересно, а те, кто жил здесь уже в наше время, знали об этом? Спускались сюда? – спросила она.

– Возможно, – неопределенно покачал головой парень.

Когда луч фонаря упал на несколько деревянных ящиков, стоявших у стены, Мила, забыв обо всех предосторожностях, бросилась к ним. В ящиках оказались старые немецкие противогазы времен Второй мировой войны…

– Ого, – прокомментировал находку Макс. – Я еще такого не находил.

Также среди противогазов обнаружились фляги, ложки, кружки, губная гармошка, бинокль, и еще какие-то предметы, входящие в снаряжение солдат Вермахта.

– Откуда это все? – изумилась Мила, покрутив в руках немецкий кожаный подсумок, а затем бросив его обратно в ящик.

– Наверное, эти вещи оставались в доме, когда пришли русские части и немцы драпанули, – предположил молодой человек. – А потом за ненадобностью весь хлам сгребли и оттащили сюда. Для поисковиков и черных копателей это была бы настоящая находка.

– Кстати, – девушка, вспомнив слова их вчерашних собеседниц, повернулась к своему спутнику. – А ведь тут вроде как взрыв был? Местные жительницы рассказывали, что во время войны русский капитан взорвал немецкий штаб. И ты вчера об этом упоминал. Но, получается, никакого взрыва не было?

– Нам еще на уроках в школе говорили, что такой случай действительно имел место. Только гранатами само здание, тем более столь основательно построенное, взорвать вряд ли бы удалось. Просто вылетели стекла, внутри погибли люди, случился пожар…

– Тогда все логично.

Максима больше впечатлила иная находка. В подземелье они нашли граммофон и целый ящик старых грампластинок известной английской фирмы «Граммофон», основавшей в Риге в 1901–1902 годах фабрику «Пишущий Амур». Тогда это была первая фабрика по изготовлению грампластинок в Российской империи. Граммофон, надо полагать, был той же фирмы.

– Уникальный прибор! – Максим, скорее всего, сейчас жалел о своем принципе ничего не брать из покинутых хозяевами домов. – Рижская фабрика в то время была единственной в России, освоившей выпуск таких штуковин, и считалась лучшей в Европе.

Журналистка потрогала большой медный рупор граммофона, покрытый слоем пыли, и сфотографировала его с разных ракурсов.

– У моего отца есть небольшая коллекция грампластинок послевоенного производства, – пересматривая найденные пластинки, поведал парень. – А вот довоенные мне еще не попадались… Смотри, какие красивые этикетки и конверты!

Пластинки действительно были оформлены премило – украшены изображениями пухленьких Амурчиков.

–Я когда-то был в Тольяттинском краеведческом музее, так вот там хранится уникальный напольный граммофон, изготовленный в Риге в 1902 году. До этого он находился у обычных людей – семьи Бобровых из города Сызрань. Их предки купили его когда-то на ярмарке за невероятные по тем временам деньги – 700 рублей! При том, что настольные граммофоны стоили рублей 50.

Больше ничего интересного найти не удалось. Мила прошла по нескольким подземным ходам. Один заканчивался железной дверью, наглухо закрытой, другой вел куда-то в темноту, поэтому девушка не решилась идти дальше, а третий оказался обваленным. Если там и был немецкий клад, то достать его без привлечения техники и специального снаряжения теперь вовсе невозможно.

– Ты что, правда, совсем ничего из заброшенных домов не берешь? – спросила Мила, пока шли назад.

– Ну, бывает, что беру, если что-то очень понравится. Поначалу особенно было. Могу тебе мельхиоровый подстаканник подарить. Будешь пить чай, и представлять, что живешь в прошлом веке.