Усадьба заложников

Солнце уже садилось, в лесу темнело. Гуров почувствовал, что устал: ведь он сегодня утром пришел с моря, большую часть ночи не спал, потому что нес вахту, которую сам же и установил. И здесь, в поместье, уже успел дважды подняться в гору до развилки. Он бы, пожалуй, сейчас прекратил этот обход и вернулся назад, к воротам, но позади были все те же кусты и овраги, что и впереди. «Уж лучше я до конца дойду, – решил сыщик. – По крайней мере, дело будет сделано».

И он продолжал идти вдоль ограды парка, затем повернул и двинулся вдоль задней стороны парка. Пока что ему не попалось на глаза ничего необычного, ничего такого, на что следовало обратить внимание. Вот и задняя сторона была пройдена, теперь сыщик шел рядом с последней частью ограды, которая была обращена к боковой стене дома. Вот он прошел метров пятьдесят… «Ну, еще метров триста, и я снова выйду к воротам, уже с другой стороны», – заключил Гуров.

И в этот момент ему в глаза бросилась куча срубленных буковых веток. Сыщик подошел ближе, взял одну ветку, другую – и убедился, что ветки были не срублены, а спилены. Но сколько он ни осматривал стоящие рядом деревья, он не видел, откуда были спилены эти ветки. Словно их откуда-то принесли и бросили здесь.

Он хотел расширить зону осмотра и все же найти деревья, откуда были спилены ветки, но к этому времени уже совсем стемнело, и поиски пришлось прекратить. Единственное, что сделал Гуров, – это подошел к ограде парка и перебросил через нее одну из спиленных веток. Тем самым он обозначил место, где была сделана находка. А после этого поспешил закончить обход ограды и через двадцать минут вышел к воротам с другой стороны. Он нажал на кнопку звонка, и Марат Ордынцев, который заступил на дежурство, открыл ему ворота.

Прежде чем подняться в комнату, Гуров хорошенько отряхнулся – в лесу к его одежде пристало много кусочков коры, листьев, иголок. А потом уже поднялся к себе, переоделся и отправился ужинать.

К ужину он опоздал – все уже сидели за столом и поедали приготовленное Григорием мясо на палочках по-грузински. Сыщик тоже присоединился к сидящим. Отдавая дань мясу, он в то же время исподволь наблюдал за Селиверстовым, который теперь числился у него в подозреваемых, а также за Женей Самойловым, который числился в списке подозреваемых условно. «Кто из вас стоит за всеми этими нападениями? – думал он. – Или это не тот и не другой, а охранник Потапов? И что задумал противник на ближайшие дни? Даже так – на ближайшую ночь? И кто из вас спиливал ветки в лесу и зачем? Мне совершенно необходимо найти ответы на все эти вопросы. Иначе трагедии не избежать. Ведь если я прав и человек, которого я ищу, относится к категории маньяков, то он не остановится. Маньяка не может остановить ни угроза разоблачения, ни другие разумные соображения. Опасность быть пойманным только разжигает его. И если я не решу оставшуюся часть задачи, то может погибнуть кто-то из сидящих здесь. Или я сам могу погибнуть, ведь преступник в той записи на диктофоне прямо угрожал мне».

Когда настало время ложиться, Гуров прежде всего внимательно осмотрел свою комнату. Он допускал, что ему могли подложить какой-нибудь предмет, с виду безобидный, но который может оказаться либо взрывным устройством, либо маленьким электронным мозгом, который ночью даст команду, и в комнате произойдет короткое замыкание. Перед тем как лечь спать, он не только запер дверь, но и придвинул к ней тумбочку. Да, он воспринимал угрозу совершенно серьезно.

Утром, как только сыщик проснулся, он убрал свою баррикаду от двери, спустился вниз и вышел из дома. Он отправился на ту сторону парка, где вчера ночью перекинул из леса спиленную ветку. Ветку он нашел быстро – она никуда не делась, лежала на месте. Гуров проверил в этом месте ограду – он искал сделанную преступником дыру. Но никакой дыры тут не было, ограда выглядела прочной.

Тогда Гуров оглянулся на дом за его спиной. Он оглядел окна первого этажа, затем поднял взгляд на второй… И тут он понял одну важную вещь: сюда, на эту сторону дома, выходили окна спальни Вершининых, а также его собственное окно и окно художника Никитина.

– Вот оно что! – пробормотал сыщик, оглядывая эти окна. – Вот, значит, в чем дело!

Он еще не знал в точности, в чем именно состоит дело, но твердо знал – это совсем не случайно. Не случайно ветки были спилены именно с той стороны, где расположены спальни людей, на которых неизвестный преступник либо уже совершал покушение, как на Вершинина, либо угрожал совершить, как на самого Гурова.

Надо было срочно завершить осмотр участка леса, где были спилены ветки. Проще всего было бы выйти через ворота и пройти вдоль ограды с ее внешней стороны. Но сыщику не хотелось, чтобы кто-либо видел, как он выходит из ворот. Прежде всего он не хотел, чтобы это видел Костя Потапов, который в шесть утра сменил в дежурке Ордынцева. Поэтому он подпрыгнул, ухватился за верхнюю перекладину ограды – и перелез на ту сторону. Спиленную ветку он прихватил с собой – не нужно было, чтобы она привлекала чье-то внимание.