Ущелье дьявола. Тысяча и один призрак

— Вы знаете этого человека по имени, его имя — гарантия храбрости, лояльности и честности.

— И это имя?

— Марсо.

— Господин Марсо?

— Да.

— Вы правы, если этот человек обещал, то он сдержит слово.

— Ну да, он обещал.

— Боже! Какое счастье! Ну скажите, что он обещал?

— Он обещал помочь нам.

— Каким образом?

— Очень простым. Клебер назначил его главнокомандующим западной армией. Он уезжает завтра вечером.

— Завтра вечером? Но мы не успеем ничего приготовить!

— Нам нечего приготовлять.

— Я не понимаю.

— Он возьмет вашего отца с собой.

— Моего отца?!

— Да, в качестве секретаря. Когда они приедут в Вандею, ваш отец даст честное слово, что не будет служить в войсках, противостоящих Франции, а ночью перейдет в Вандейский лагерь. Из Вандеи он отправится в Бретань, а затем в Англию. Как только он устроится в Лондоне, он уведомит вас, я достану вам паспорт, и вы отправитесь к нему в Лондон.

— Завтра! — воскликнула Соланж. — Завтра мой отец уедет!

— Нам нельзя терять времени.

— Но отец не знает об этом.

— Предупредите его.

— Сегодня вечером?

— Да, сегодня вечером.

— Но как это сделать теперь, в этот час?

— У вас пропуск, и вот вам моя рука.

— Действительно, мой пропуск!

Я вручил его ей. Она положила его за корсаж.

— Теперь вашу руку.

Я дал ей свою руку, и мы отправились.

Мы дошли до площади Таран, то есть до того места, где я встретил ее накануне.

— Подождите меня здесь, — сказала она.

Я поклонился и стал ждать.

Она исчезла за углом древнего отеля «Матиньон». Через четверть часа она вернулась.

— Пойдемте, отец хочет повидаться с вами и поблагодарить вас.

Она взяла меня под руку, и мы пошли на улицу Гильом, против отеля «Мортемар».

Подойдя к дому, она вынула из кармана ключ, открыла маленькую боковую дверь, провела меня во второй этаж и постучала условленным стуком.

Дверь открыл человек лет пятидесяти, одетый как рабочий-переплетчик.

— Сударь, — сказал он, — Провидение послало нам вас, и я смотрю на вас как на его посланца. Правда ли, что вы можете меня спасти, а главное, что вы хотите меня спасти?

Я все рассказал ему. Я сказал, что Марсо поручил мне привести его к нему в качестве секретаря и требует от него лишь обещания: не сражаться против Франции.

— Я охотно даю вам это обещание и повторю его ему.

— Благодарю вас от его и моего имени.

— Но когда уезжает Марсо?

— Завтра.

— Отправиться к нему я должен сегодня ночью?

— Когда вам будет угодно. Он ждет вас.

Отец и дочь переглянулись.

— Полагаю, отец, что было бы благоразумнее отправиться к нему сегодня вечером, — сказала Соланж.

— Хорошо. Но если меня остановят, у меня нет пропуска.

— Вот вам мой пропуск.

— А вы?

— О, меня знают.

— Где живет Марсо?

— По Университетской улице, сорок, у сестры своей, мадемуазель Дегравье-Марсо.

— Вы пойдете со мной?

— Я пойду за вами, чтобы, когда вы войдете в дом, отвести мадемуазель домой.

— А как узнает Марсо, что я именно то лицо, о котором вы говорили?

— Вы передадите ему эту трехцветную кокарду как знак признательности.

— А чем я могу отблагодарить моего спасителя?

— Вы предоставите мне спасение вашей дочери, как она вверила мне ваше спасение.

— Идем!

Он надел шляпу и потушил огонь.

Мы спустились при свете луны, светившей в окна лестницы.

У двери он взял под руку дочь и по улице Сен-Пьер направился на Университетскую. Я шел сзади в десяти шагах.

Мы дошли до дома номер сорок, никого не встретив. Я подошел к ним.

— Это хорошее предзнаменование, — сказал я. — Теперь хотите ли вы, чтобы я подождал или чтобы я пошел с вами?

— Нет, не компрометируйте себя больше; ждите мою дочь здесь.

Я поклонился.

— Еще раз благодарю вас и до свидания, — сказал он, держа меня за руку. — Нет слов, чтобы выразить вам те чувства признательности, которые я питаю к вам. Надеюсь, что Бог поможет мне когда-нибудь высказать вам всю мою признательность.

Он вошел. Соланж последовала за ним. Но прежде, чем войти, она также пожала мне руку. Через десять минут дверь открылась.

— Ну что? — спросил я.

— Ну! — воскликнула она. — Ваш друг достоин быть вашим другом; он так же деликатен, как и вы. Он понимает, что я буду счастлива, если смогу остаться с отцом до его отъезда. Его сестра устроит мне постель в своей комнате. Завтра, в три часа пополудни, мой отец будет вне всякой опасности, а вы, если лелеете надежду получить благодарность от дочери, которая обязана вам спасением своего отца, приходите на улицу Феру, как сегодня, в десять часов вечера.

— О, конечно, я приду. Ваш отец ничего не поручил передать мне?

— Он просил передать вам ваш пропуск, поблагодарить вас, а меня прислать к нему как можно скорее.

— Это я устрою, когда вам будет угодно, Соланж, — ответил я с грустью.

— Надо будет еще узнать, куда я должна ехать к отцу, — сказала она. — О, вы еще не скоро отделаетесь от меня.

Я взял ее руку и прижал к своему сердцу. Но она подставила мне, как и накануне, лоб.

— До завтра, — сказала она.

И, прикоснувшись губами к ее лбу, я прижал к сердцу не только ее руку, но и трепещущую грудь и ее бьющееся сердце.