Ущелье Печального дракона (сборник)

И мы шли — обессиленные, измученные, голодные, наперекор разгневанной стихии, навстречу такой же неизвестности, которая звала когда-то вперед за горизонт Колумба и Магеллана, Хабарова и Ливингстона. Пусть ждали нас впереди иные горизонты, но чувствовали мы себя тоже первопроходцами — колумбами истории — хоть и было это путешествие в сказку.

Героическое упорство было наконец вознаграждено: в полной темноте мы добрались до цели. В пещере пахло осенней сыростью и талым снегом. Ящики с консервами, лопаты, веревки, канистра с керосином нетронутыми лежали возле стены. Нас трясло от холода. Вода ручьями стекала с одежды, оставляя повсюду следы и лужицы. Керн светил фонарем, пока я рылся в ящиках и искал под брезентом помятый безногий примус, брошенный здесь за ненадобностью. Мы извели полкоробка спичек, прежде чем в пещере, передразнивая завывания ветра, загудело упругое синеватое пламя. При виде огня сделалось еще холоднее.

Рюкзаки не промокли, и в этом было спасение. Керн первый разделся донага, облачился в теплую меховую куртку и по пояс залез в спальный мешок. Я последовал его примеру. Но только когда опустела большая кастрюля с кипятком и мы доели по второй банке разогретых консервов, по телу разлилась наконец долгожданная теплота, и стало клонить ко сну. Я блаженно прикрыл глаза, с довольной улыбкой слушая, как по темному ущелью аукают раскаты грома и с диким шаманским воем носится яростный ветер.

* * *

Так было вчера. А сейчас невдалеке от площадки со спиральной надписью Керн аккуратно раскладывал на земле набор мудреных приспособлений. Закончив подготовку, он предусмотрительно отступил подальше от водопада и принялся надувать воздушный шар, зачалив его с помощью веревки за большой камень, а я занялся мотком шелкового троса, предназначенного для страховки. Приготовления отняли с полчаса. Уже готовый к взлету, Керн обнял меня за плечи и, показав глазами вверх на небо, наполовину закрытое оболочкой шара, сказал со своей обычной полуиронической улыбкой:

— Телеграмму домой жене оттуда уже не дашь.

И оттолкнувшись, легко, как птица, он устремился ввысь. Подъем оказался сложным. Не успел Керн взлететь вверх на несколько метров, как шар начало раскачивать ветром из стороны в сторону и бить о каменную стену. Керн беспомощно висел на лямках с тяжелым баллоном за плечами. Сначала его закрутило, потом закачало, как маятник на ходиках, потом опять закружило — в обратном направлении. Шар дернуло, рвануло к реке, и я еле устоял на ногах, из последних сил удерживая веревку, захлестнутую вокруг камня. Чуть передохнув, я покрепче ухватился за трос и стал осторожно отпускать его быстрыми перехватами.

Подъем продолжался. Шар удалялся, и справляться с ним там, на высоте, становилось все труднее. Раза два его относило на средину ущелья. Натягивая трос, как струну, он замирал над рекой и, казалось, никакая сила не заставит невесомую оболочку повернуть назад к стене. Но вот ветер менялся, стихал, и шар возвращался — медленно, как бы нехотя, а я со страхом следил, не подхватит ли его тут внезапный вихрь и не ударит ли с размаху о камень. За прочность оболочки Керн ручался, но выдержит ли удар человек, находившийся во власти ветра и случая.

С опасным приземлением Керн справился мастерски. Поднявшись чуть выше края пропасти, он выждал, когда его занесет над гребнем, выдернул шланг из баллона и, понемногу выпуская газ, плавно полетел вниз, исчезая из виду. Для повторного подъема водорода не оставалось. Было условлено, что я поднимусь по лестнице. Спустя минуту над ущельем плавно и грациозно всплыл воздушный шар. Освобожденный от тяжести, он легко, как парус, трепыхался в струях попутного ветра и, быстро набирая высоту, улетал все дальше и дальше — наискось вверх к ледникам. Не успел я подготовить к подъему рюкзаки, как ползущие тени от набегавших облаков уже полностью зализали светлое расплывчатое пятнышко.

По-прежнему шелковый трос оставался единственной нитью, связывающей верх и низ пропасти. Керн долго не подавал никаких знаков, но судя по тому, что веревка поминутно дергалась и подтягивалась, у него было все в порядке. Наконец Керн закрепил трос — над гребнем стены показалась его голова. Я махнул рукой, и оба рюкзака короткими натужными скачками поползли вверх. И когда на дно пропасти опустилась капроновая лестница с привязанным на конце камнем, а вслед за ней — веревка с широкой петлей, — наступил мой черед. Я окинул прощальным взглядом ущелье, залитое солнцем, пролез в петлю так, что веревка прошла подмышками, и решительно подступил к лестнице, сплетенной из волосяных полупрозрачных лесок, похожих на паутинки. Не верилось, что тонкие, почти невидимые нити способны выдержать тяжесть человека.