Ущелье Самарья, в следующий вторник

– И что мы будем делать с шестидесятилетним младенцем? – вопросом на вопрос ответил его величество. – Нет, я не вижу пока разумного выбора.

– Давайте остановимся на неразумном, – пожал плечами Карфакс.

– То есть?

– Дадим ему пожизненный срок и поместим в общую камеру с сестрой. Как вы думаете, через какое время она выцарапает ему глаза?

– Смешно, – мрачно ответил король.

– Смешно, – так же мрачно согласился министр.

Его величество одним глотком допил свой чай, встал и подошел к окну. Под мокрым снегом мокли два огромных дуба, посаженные во внутреннем дворе королевского дворца еще прадедом Кристиана, больше трехсот лет назад. Однако король смотрел не на мокрые стволы и голые ветки, а вниз, где клумбы расцветали крокусами и виолами, желтыми, сиреневыми и фиолетовыми.

– Скверный месяц февраль, вы согласны, Карфакс? – спросил он, не поворачиваясь.

– На мой взгляд, ноябрь хуже, ваше величество.

– Я не хочу быть тем, кто вернет в Бритвальд смертную казнь, – король вновь сел в кресло. – Поэтому мое решение по делу Дюбуа таково: пожизненное заключение где-нибудь на севере, полный запрет разговоров с кем угодно, кроме священника. Церковь выберет, какую пожелает, хоть Единому пусть молится, хоть Симарглу. Но обязательно еженедельная молитва в память о тех, кого он убил.

– Дюбуа просил бумагу и карандаши. Пока ему было отказано…

– Дайте. Пусть слушает музыку, пусть рисует и молится. Возможно, боги дадут ему раскаяние.

– А если нет?

– Мы не можем сделать для этого больше того, что уже сделано. Значит, он умрет нераскаянным и узнает, что ждет его в посмертии.

В дверях кабинета возник секретарь с листом бумаги в руках.

– Ваше величество, срочный магвестник из Клакаманншира.

– Давайте.

Король пробежал глазами письмо и внезапно рассмеялся.

– Ваше величество? – вопросительно поднял брови министр.

– Прочтите, Карфакс, прочтите и согласитесь, что нашу жизнь можно назвать какой угодно, только не скучной.

Граф взял листок и начал читать. Глаза его расширились, и с губ сорвался невольный смешок. Письмо за подписью коменданта королевского замка Данстаффнэйдж майора Макдугала было насквозь деловым и по-военному коротким:

«Ваше величество, настоящим спешу доложить, что ваш личный кабинет в доверенном мне замке Данстаффнэйдж с двенадцатого февраля и по сей день занят призрачной сущностью, называющей себя королевским волынщиком. Указанная призрачная сущность отказывается покинуть помещение, утверждая, что по повелению короля волынщик должен сыграть боевой марш Элагханов, дабы призрачная конница в минуту опасности могло выступить на помощь своему монарху. Прошу указаний».

– Я в этом замке, кажется, за все время царствования был только дважды. Но вот о привидении волынщика, который играет марш для призрачной конницы, что-то слышал… – Король дважды дернул за ленту звонка, и секретарь появился на пороге. – Фицвильям, найдите в архивах все, что есть о замке Данстаффнэйдж и тамошних призраках. Не срочно, но и без задержек.

– Да, сир, – секретарь поклонился и исчез.

– Вот так, Карфакс, – монарх улыбался, плечи его расправились, будто груз с них… ну, не упал, но стал легче. – Мы с вами только что обсуждали посмертие? Так вот вам пример. Пожалуй, королевским указом я назначу этого волынщика моим личным представителем в замке. И пусть репетирует марш, сколько пожелает, пугая туристов. В конце концов, у бедняги не так много развлечений!