Ущерб тела

– Если бы автор была женщина, сказали бы, что это «воинствующий феминизм», – произнесла Ренни.

– В этом вся соль! – сказал Фрэнк. – Кстати, у меня есть не только женщины.

Он показал ей мужскую фигуру на вращающемся стуле в классическом деловом костюме в полоску. К голове манекена мастер приклеил с десяток пластмассовых вибраторов, которые смотрелись, как поросячьи хвостики или лучи нимба. «Клонированные отростки эрогенной зоны».

– Возможно, я покажусь ханжой, – проговорила Ренни, – но ваши работы меня как-то не возбуждают.

– А это и не предполагается, – ответил Фрэнк, ничуть не обидевшись. – Искусство не должно возбуждать, его нужно созерцать. В чем задача искусства? Взять явление, волнующее общество, и визуализировать его, так? Что вы и видите. Я имею в виду, есть темы, есть их вариации. А кому милее букеты цветов – пусть в галерею идут.

Ренни уже читала эти высказывания в досье на Фрэнка, полученном в редакции.

– Кажется, я понимаю, – сказала она.

– Скажите, в чем разница между мной и Сальвадором Дали, если уж на то пошло? – спросил Фрэнк.

– Трудно сказать, – ответила Ренни.

– Если мое творчество вам не нравится, взгляните на сырой материал, – сказал он.

Это и был второй пункт плана Кейта. Сырой материал. «В полицейском управлении хранится целая коллекция конфиската, – сказал он, – называется она „Проект П“, то есть порнография. И теперь ее открыли для публики». Ренни позвала с собой Иокасту – не потому, что не отважилась бы смотреть на все это; она чувствовала, что готова вынести практически все. Просто ей казалось, что на таких мероприятиях лучше появляться не одной, если есть возможность. Кто-нибудь увидит тебя на выходе и неправильно поймет. И вообще, это во вкусе Иокасты. Всякие фрики. «Человеческая изобретательность – вот на что сделай упор, – сказал ей Кейт. – Бесконечное разнообразие, все такое».

Коллекция размещалась в двух обычных комнатах полицейского участка, и это было первое, что поразило Ренни: заурядность помещения. Квадратные, без отличительных черт, казенные серые стены; как на почте. Полицейский, который сопровождал их, был молодой, с блестящими глазами, увлеченный работой, пока. Он все повторял: «Как вы думаете, вот что с этим можно было делать? А это, взгляните, – как это можно использовать?»

Ренни прошла мимо стендов с плетками и резиновыми наручниками без трепета. Она вела записи.

– Как пишется «вибратор»? – спросила она полицейского. – С двумя «т» или одной?

Тот ответил:

– Не знаю.

– Наверное, с одной, как мотор, – решила Ренни.

Иокаста сказала, что все это выглядит как-то технически и что теперь она понимает, почему первые БДСМ-журналы-в-пленке, до появления секс-шопов, продавались в строительных мастерских. Полицейский ответил, что не подозревал об этом. Он открыл один из шкафов и достал оттуда предмет, назначение которого осталось неясным даже полиции. Устройство напоминало игрушечного робота – полировщика пола, только с прикрепленным к ручке простейшим фаллоимитатором. При включении в розетку штуковина начинала носиться по полу, а ручка-член яростно моталась вверх-вниз.

– А это для чего? – с интересом спросила Иокаста.

– Спросите что-нибудь полегче, – ответил их «гид». – Слишком короткий для позиции стоя, сесть сверху – места не хватает. И он носится с такой скоростью, что фиг-два догонишь. У нас тут пари с ребятами. Тот, кто предложит самую правдоподобную версию его применения – только чтобы от смеха не лопнуть, – получит сотню.

– Может, это для озабоченных карликов, – предположила Иокаста.

– А может, полиция перемудрила? – сказала Ренни. – Может, это и правда полировщик, просто ручка странная. Смотрите, в следующем рейде не арестуйте тостеры, а заодно и всю «Дженерал электрик».

– Пятьдесят процентов смертельных случаев происходит дома, и мы знаем почему, – сказала Иокаста.

Полицейскому явно не нравилось, что они потешаются. Он посмотрел на них осуждающе. Потом повел их в третью комнату, с полной светоизоляцией и проектором в углу. Сначала он показал им несколько коротких видео – женщина с собакой, женщина со свиньей, женщина с ослом. Ренни смотрела отстраненно. Была пара сцен насилия, одну женщину душили во время акта, другой партнер в нацистской форме отрезáл соски, но Ренни не верила, что это по-настоящему, наверняка кетчуп и прочее.

– А это наш роскошный десерт, – произнес полицейский.

На видео женская промежность и часть бедер. Это негритянка. Ноги чуть раздвинуты, между ними обычные волосы, обычная набухшая красно-розовая плоть. Все неподвижно. Потом между ног показывается что-то маленькое, серое, влажное, смешно тыкается. Это голова крысы. Ренни чувствует, как то, что она принимала за реальность, расползается, обнажая бездну. Она думает, может, и это нормально, просто нам раньше не говорили?

Она не успевает выбежать из комнаты. Ее вырывает прямо на ботинки парня.

– Простите, – говорит она, но он, кажется, не сердится.

Оно похлопал ее по спине, словно она с честью прошла испытание, взял за руку и вывел из темной комнаты. Он не взглянул на свои ботинки, из деликатности.