Ущербная

— Аль, пожалуйста, будь к нему мягче. Придумай что-то. А я как бы между прочим вспомню о твоем желании. Тетя Леля тоже себе места не находит. Все считает подарок неудачным.

Я подозрительно прищурилась.

— Ты им что-то сказал?

Аск скривился.

— Ты им что-то сказал. Ну вы все и заморочились. Двенадцать лет они забивали болт на мое мнение. А тут «бац!» и резко стало интересно? Я им вообще тапки с поделками подарила. И не жалуются.

— Аль, ты сравнила. Кому как не им делать подарок единственному ребенку? Тем более ты отказалась с ними жить. Ты понимаешь, что они чувствуют?

Я промычала что-то на одной ноте и сделала нервный круг по комнате.

— Нет, не понимаю. А знаю! Я физически чувствую их вину и раздражение. И абсолютно уверена, что подарками эту вину они не заглушат. Хотя мне кажется странным, что переживать они начали только сейчас, а не скажем декаду назад, когда мы к ним примчались в очередной раз. И не тогда, когда я им по сотне раз звонила. Когда мне очень нужен был мамин совет. Заметь, даже не помощь, а совет. Хватило бы и пары слов поддержки. И даже не тогда, когда я проторчала в офисе весь день в ожидании. Пусть теперь не скрывают, что они не знали об этом.

— У тебя совершенно испортился характер, — с кислым лицом заметил Аск.

Вот тут он совершенно прав. Мне даже возразить на это было нечего.

— Все меня устраивает. Так им и передай, — заключила и я вернулась в общую гостиную, где шел подозрительно оживленный разговор.

Глава 146. Реванш.

— Кто хочет сыграть? — бабуля достала колоды карт. Это оказались традиционные хато и европейская версия.

— О! На желания, как всегда? — оживился папа. Он даже вынырнул из своего комма.

Аск и дедушка разумно отказались. Зато в игру завлекли меня. Мамой был выбран европейский вариант годори, в который можно было играть большой компанией.

Партии были в шесть раундов по блиц-раскладке на четыре карты. Желания выполнялись по старшинству. То есть, загадывал тот, кто набирает больше всех очков из выпавших комбинаций. И на раздаче оказалась бабуля. Она же подробно объясняла правила, так как раньше меня никто не пускал за карточные игры. Даже с семьей.

Насколько помню, папа был самым удачливым в семье. На этот раз он тоже вытянул хорошую комбинацию из всего разброса. Выбирать надо было из перетасованных карт, хаотично разбросанных бабушкой на столе. Результат каждого раунда записывался.

До моего сонного мозга не сразу дошло, что нужно делать. Родителям даже пришлось пару раз будить, чтобы я начала тянуть карты.

В итоге папа ожидаемо выиграл.

— Отлично, — он криво усмехнулся, отчего в уголках карих глаз собрались морщинки. — Моя леди, Леля, начнем с тебя. Что бы такого пожелать?

Мама захихикала. В другое время, я бы оценила, но сейчас очумело сидела с растертыми красными глазами. Наверняка, вся косметика с глаз уже осыпалась. По крайней мере, я уже чувствовала жжение, и оно не давало мне уснуть.

Папа загадал маме что-то на ухо и повернулся ко второму оппоненту. То есть ко мне.

— Хочу, чтобы ты переехала к нам, — заявил он победным тоном.

Ага. Заговор, значит?

Я медленно моргнула и относительно бодрым тоном заявила:

— Требую реванша. Один на один. Не сразу поняла, правила игры.

Кажется, родители такого не ожидали. Но для всех, кроме Аска было очевидно, что выиграет снова папа.

— Хм, — прищурился тот и поджал губы. Кажется, ему было крайне неприятен отказ на просьбу.

Мама тоже как-то сникла. А брат уже плюнул на все и наедался вкусняшек, что я притащила из дома.

— Давай реванш? Я действительно не сразу уяснила, что делать и что-почем по мастям. Вообще первый раз держу в руках карты, — и повертела в пальцах картонку с февральской сливой.

Бабушка неспешно собирала колоду, ожидая нашего решения.

На дуэль папа все же согласился. На что Аск выразительно хмыкнул со своего места. А мне пришлось в срочном порядке пробуждать интуицию. Но зато эта партия была не просто за мной, а с тотальным отрывом.

— Один из трех? — переспросила я у удивленного отца. Для него проигрыш явно был в новинку.

— Нет. Твое желание, — он сложил руки на груди с таким выражением лица, что всем становилось ясно кто тут кому делает одолжение.

— Хочу спать, — призналась я. — Можно меня где-то оставить в теплом, сухом и желательно мягком месте. И забрать, как будем уезжать.

— Тебе так скучно? — расстроилась бабуля.

— Нет, что ты! — бабушку расстраивать точно не хотелось. И призналась: — Со вчерашнего дня почти не спала. Но такое чувство, что не спала вовсе. Извини.

Аск возмущенно на меня уставился, а бабуля тут же подскочила, проводя меня в спальню. Родители ничего не сказали.

***

— Когда она такой стала? — устало спросила Леля у приемного сына.

— Да где-то во второй половине лета началось. Или раньше. А чего от подростка ожидать? — он продолжал ковыряться в тарелке. — Кстати, если хотите у нее что-то узнать, спрашивайте напрямую. Она ненавидит, когда юлят, не договаривают и пытаются обмануть.

— А сама? Разве она не также поступает, — Улим насупился, скрещивая руки на груди.