Уши торчком, нос пятачком 2

Даже острое волчье зрение тут помогало плохо. Видны были силуэты, размытые черты, но не выражения лиц, не чувства, отражающиеся во взглядах. Сейчас мы оба инстинктивно стремились к одному – быть собой и скрыться за этим пологом тьмы, дарящим сердцам возможность довериться и полностью открыться.

«Любит меня», – вслушиваясь в безмолвные прикосновения мужских рук и губ, упиваясь их нежностью и таким редким между нами ощущением открытости, почувствовала эту истину душой.

Тут не было ошибки. Звериные инстинкты, сердце – все говорило об этом. Но разум… Я понимала, что вопреки любым чувствам альфа клана белых волков не поступится властью и интересами своего рода. Тем более, что я больна. Да и я не смогу принять его вариант развития наших отношений.

Шансов, как и прежде, не было. Для нас. Лишь этот миг любви, еще одно украденное у жизни наше личное воспоминание. Кусочек времени только для двоих. Мгновение, длиною в жизнь. Жизнь, которую мы проживали в любви и согласии. Вместе!

Гоня от себя грусть (счастье так мимолетно!), с головой бросилась в омут чувств. К противостоянию мы вернемся позже, ведомые ситуацией и принуждаемые обстоятельствами. Позже, когда вернется свет, а пока было время тьмы… Мое время!

– Сейчас собираешь вещи и перебираешься в мою палатку! – Андрей озвучил свой приказ, когда мы подошли к лагерю. – Все решат, что у нас роман, и не удивятся.

В том, что это был именно приказ, я не сомневалась: чувствовала и давление его силы, и неумолимость в тоне. И все равно отрицательно покачала головой.

Белый хоть и шел немного впереди, ведя меня за руку, но жест почувствовал и тут же остановился. Когда он обернулся, о нежном и любящем мужчине, что всего с полчаса назад дарил мне свою страсть в темном алькове подземной пещеры, ничто не напоминало. Черты лица словно окаменели, подбородок предупреждающе напрягся, а взгляд прищуренных глаз обещал крупные проблемы! Взгляд темных звериных глаз…

Я невольно сглотнула: его волк все сильнее давит на человека, чувствуя усиление влияния бурой. А я усугубляю ситуацию, ссорами осложняя Добровольскому самоконтроль.

– Андрей, пойми меня! – спешно, пока он не пригрозил мне чем-нибудь, попыталась шепотом переубедить мужчину. – Ты и так борешься с инстинктами, а тут я буду совсем рядом. Это риск!

Как же он не поймет, что мне невыносимо трудно находиться так близко! Я буквально задыхаюсь от этой затягивающей потребности смириться и принять требования альфы. Так бы поступила бурая… А Елене Волконской невероятно трудно бороться сразу с двумя.

– Ты не понимаешь, – казалось, белый немного смягчился после моих слов, – риск не в перспективе обзавестись совместным потомством! Угроза иная.

А я с чувством горечи одернула себя. Добровольский не слабоумный, чтобы допустить зачатие, – из кожи вон вылезет, но удержит своего волка от вязки с моей волчицей. Больная кровь сильнейшему волчьему клану не нужна!

«Ему важно лишь контролировать «джокер» – меня! Врага держи поближе к себе», – известная мудрость применительно к нам была очень уместна. И если для меня Андрей никогда не станет врагом (давно это знала, понимала, что вопреки всему никогда не смогу погубить любимого), то вот в позиции Андрея относительно меня была не уверена. Вдруг он примет точку зрения своего отца? Ради клана?..

Доверие – в этом вся наша проблема. Слишком многое стоит между нами.

– Я… – и замялась на месте, не зная, как объяснить белому свое отношение к вопросу, не выдав истинных чувств. – Мне неудобно. Я не хочу опять жить с тобой, пусть и в одной палатке. Мне стыдно и перед медведями, и перед друзьями (про Женю решила даже не заикаться!). И трудно, бурая тоже рвется лидировать.

Под конец в голосе откровенно звучала мольба. Не такая уж и великая уступка, если я буду спать через пару палаток от него.

– Нет, – категоричная непреклонность в голосе и отведенный в сторону взгляд. Белый даже не удостоил меня пояснений, только повторил приказ: – Спишь в моей палатке, без меня территорию лагеря не покидаешь! Если будешь упорствовать, просто закину на плечо и вместе с рюкзаком перенесу к себе. Тогда точно будет чего стесняться.

Я в ужасе вздрогнула, представив подобный «цирк». А еще вдруг отчетливо осознала, каким станет мое будущее, если я в конечном итоге уступлю Добровольскому и соглашусь на жизнь с его стаей, под его особой протекцией. Утрата всякой самостоятельности, собственного достоинства и полное подчинение его воле!

– Отлично! – уже не таясь, с мрачной иронией в голосе буркнула я. И двинулась в сторону лагеря. – Твой ультиматум подействовал – ты в очередной раз втоптал меня в грязь. Ни в чем себе не отказывай! Из нас двоих ты сильнее. Пока!

Позади повисла угрожающая тишина. Мы мгновенно, словно и не было недавней близости, стали чужими друг другу существами.

Соперниками – хотя бы и за право решать самому.

Глава 8

Елена

Сонно жмурясь, расслабленно потянулась, стараясь оттянуть момент окончательного пробуждения. Было чудесно просыпаться рядом с Добровольским ранним утром в лесу под пение птиц.