Поверила Андрею мгновенно. А еще – отчаянно захотела увидеть любимое им место своими глазами!
– Я думала, ты больше тяготеешь к городу, – поделилась я впечатлениями, помня об его увлеченности костюмами.
– Это вынужденная необходимость, – кажется, вздох? – Но я люблю находиться в одиночестве. В лесу или в тундре.
Мне был созвучен настрой белого. А еще подумалось: не приоткрылась ли сейчас завеса над настоящим Андреем? Сердце подсказывало: искренен!
– Ты такими темпами меня опять очаруешь, – беззаботно зажмурившись, потерлась лбом о мужской подбородок. И усмехнулась.
– Обычно я другой. Не обольщайся, – рука Андрея скользнула под мой топ и, обхватив одну грудь, погладила ее вершинку большим пальцем. – Но давай не будем говорить обо мне.
– Да уж, – томно выгибаясь от удовольствия, кивнула в ответ. И быстро перестроилась на другое: – А что ты мне хотел показать внизу?
– Увидишь, – и в голосе удовлетворение взрослого, предвкушающего восторг ребенка.
– Вредный!
– Сама не лучше!
– Покусаю…
– Ха! Клычки не доросли.
– Зато есть фантазия и креативное мышление юности! – нашлась я с аргументом. – Если подключу их, тебе останется одно…
– М-м-м?
– Покусать себя самому! От отчаяния!
– О как? Да тебе, видно, голову напекло, – и легкий ветерок его дыхания прошелся по моим волосам. – Альфе грозишь. Взрослому и сильному! Так что одумайся и отложи пустое бахвальство. Не тебе за меня решать!
– Не пустое! Я могу… – и замешкалась, соображая, чем бы его «озадачить». В полушутливом споре, что мы лениво, разомлев на солнышке, вели сейчас, хотелось оставить последнее слово за собой.
– Ну-ну? – усмехнулся Андрей, продолжая ласкать мою грудь.
– Сделать тебя счастливым! – вдруг выпалила я, ведомая каким-то необъяснимым порывом. Наверное, так прорвалась наружу затаившаяся глубоко внутри боль и обида на несправедливость судьбы. – А могу и не сделать…
Неожиданно ощутила, как в мужчине шевельнулся его зверь. Недовольно! Предупреждающе. Но стоило моей бурой в ответ глухо рыкнуть, как он, успокоившись, тоже затих.
Внезапная пауза, подаренная диалогом наших волков, сбила настроение момента. Моя угроза так и повисла в воздухе.
– Ленка, думай о себе! Сделай счастливой себя, – Андрей вдруг сменил тему. – Не вздумай в одиночестве лагерь покидать!
Удивленно замерла, сбитая с толку неожиданным переходом, и, слегка отстранившись от груди белого, какое-то время молчала. Вот что он хотел сказать своим советом?..
– Но мы на землях хранителей… – недоуменно протянула в ответ. Не стоит сейчас вдаваться в личные разборки: обстановка не располагает, да и между нами не все решено. – Здесь мне тоже что-то угрожает?
И тут же мысленно треснула себя по лбу.
«Росомаха!»
Андрей промолчал, явно полагая, что ответ я додумаю сама.
– Хорошо, – как ни удивительно было себе в этом признаваться, но ощущение «команды» рядом с белым меня не покинуло. Мы все еще пара, и до конца срока, обозначенного в древнем договоре, связаны. – Я тебя поняла. На рожон не полезу.
– Умница! – я почувствовала, как мужчина качнул подбородком. – С остальным я разберусь.
Куда же без самоуверенности великого белого альфы?! Меня посетил острый приступ нестерпимого желания треснуть чем-нибудь и Андрея.
Упрямый! Несговорчивый! Неразумный. Почему не принимает меня всерьез? На равных? Одна голова – хорошо, но две – лучше! Только как доказать ему, что я могу быть поддержкой?
– А в поселение медведей мне когда отправляться? – этот вопрос очень занимал меня в последнее время.
– Со мной! – тут же тихо ответил Добровольский. – Как все соберутся, так и мы… подтянемся. Я предупрежу накануне.
Прозвучало это немного зловеще.
– Ты не хочешь мне все объяснить? Это… страшно – чувствовать, что не можешь кому-то довериться, не знаешь, чего ожидать от самых близких… – едва ли не одними губами шепнула я.
Странно, но вопреки всему – обиде, ссоре, несогласию – мне было, как и раньше, легко говорить ему абсолютно обо всем. Возможно, дело в инстинктивном стремлении опереться на поддержку альфы?
– Я понимаю, – в шепоте белого было сочувствие, – но не могу. И тому есть веские причины. Мне кажется, для тебя знать что-то заранее – не благо. Ты надумаешь себе всякого и натворишь «делов». Наберись терпения, осталось немного.
Намек на мой побег и излишнюю эмоциональность? Ну уж нет, с этим я была не согласна!
– Хорошо, – смирилась с очередным, пусть и вежливым, но отказом. – Но ответь мне честно: если того потребуют интересы сильнейшего клана, ты меня… отдашь? В смысле, обменяешь на что-то важное для вас?
Бурая внутри неожиданно тоскливо заскулила. Одна она чувствовала, какая душевная мука скрыта за этим вопросом. А вот попытка белого волка откликнуться была подавлена в зародыше. При этом тело Андрея словно окаменело от напряжения.
– Елена…
Стоило мне услышать успокаивающий, немного снисходительный тон, как поняла: белый намерен уйти от прямого ответа.