Ушла из дома и не вернулась…

– Что с ней? – не отвечая, спросила я. – Что-то серьезное?

– Пока не знаю, – помедлив, ответил он и оглядел комнату. Словно каждый предмет сфотографировал, – Разрешите, я присяду…

– Да, пожалуйста… Может быть, чаю?.. Со Светой мы виделись вчера днем. Она зашла, посидела немного, а потом попросила денег.

– Сколько вы ей дали?

– Да сколько было. Рублей семь с мелочью, А что, не надо было?

Сыщик неопределенно пожал плечами.

– Она не говорила вам зачем?

– Куда-то собиралась идти с подругой. Я понимаю – не нужно баловать. Но где девочка еще понимание найдет, как не у бабушки?

– Вы не вспомните, куда именно они хотели идти?

– Ну, куда сейчас ходит молодежь. На танцы, в кафе…

– Вы сказали понимание. Что, у вашей внучки не слишком хорошие отношения с родителями?

Как быстро он задает вопросы. Даже подумать некогда. И о вещах не слишком приятных. Ну, как рассказать о моем отношении к их жизни?

– Их жизнь я не смею обсуждать. Светлане, по-моему, там не очень уютно. Не примите это за стариковское ворчанье.

– В семье что-то произошло?

– В любой семье что-то происходит. Как оценить со стороны? Теперь я к их семье имею мало отношения…

– Простите, она раньше исчезала из дома?

Мне стало неприятно. Незнакомый человек лезет в нашу жизнь. Напористо, бесцеремонно. Не верю я, что со Светой могло случиться страшное. Может, и не стала бы отвечать ему, но желание обезопасить внучку, застраховаться, заставило меня продолжать разговор.

– Исчезать не исчезала. Уходила. Не надолго. Ко мне, к подругам… У нее сложный возраст. А мать думает, что для дочки обеспеченность это все…

– В котором часу она вчера ушла от вас?

– По-моему, в пять. По радио начали радиостанцию «Юность» передавать. У меня трансляция всегда работает. С войны привычка…

– Спасибо, – оказал он и поднялся, чтобы уйти.

– Что со Светой? – Чувства чувствами, но сыщики зря не приходят. Я начала серьезно волноваться.

– Надеюсь, что ничего. Пока не знаю, – не слишком искренне ответил он и слабо улыбнулся. Только в тот момент я увидела, какие у него по-стариковски усталые глаза. Тогда я испугалась по-настоящему.

Господи, неужто еще одно несчастье на мою голову?..

14. Сотрудник уголовного розыска

Утром пятиминутка, бывает, тянется долго и нудно. Не зря некоторые остряки у нас в Управлении называют ее за глаза «молебном».

Наконец, раздав «всем сестрам по серьгам», начальник просит меня задержаться. Смотрю на часы – почти одиннадцать. Пошли вторые сутки как я на ногах. Ни сна, ни отдыха…

– Что у тебя там, по этому кафе? Девушку нашел?

– Нашел, только не ту. Людмила, подруга, с которой они пошли, в кафе, – что-то у меня не слишком связная речь. Ну, ничего, потерпит начальник, все же после дежурства отчитываюсь.

– Рана сложная, но уже не опасная. Врачи говорят, что через месяц – другой все будет нормально. Одного парня, с которым они в кафе познакомились, мы установили – Виктор Сухоруков. Второго он, как утверждает, не знает. Только имя – Саша. Познакомились там же, в кафе.

– Понятно… – начальник поиграл очками. На тыльной стороне его кисти при каждом движении вздрагивает крыльями вытатуированная чайка – память о военной молодости в морской пехоте. – Приметы дают? Галина эта, например?

– Людмила, – поправляю я шефа, – Людмила Рюмина. У нее болевой шок, без, сознания пока. А от Виктора удалось получить только приметы того Саши.

– Слушаю.

– Не очень подробное описание, – страхуюсь я, зная, что шеф не станет высказывать восторга по поводу тех жалких крупиц информации, которые удалось получить. – Плотный, темноволосый, лет двадцати трех – двадцати пяти, одет в темный костюм и шерстяную водолазку.

– Все?

Я неопределенно пожимаю плечами. Начальник выразительно молчит. Не спорю – на его месте мне хотелось бы услышать от подчиненного нечто более конкретное. Но за неимением…

– Ясно, – протянул шеф, – Что преступники взяли у Сухорукова?

– Часы «Ориент», деньги и документы: паспорт, комсомольский билет, абонемент в бассейн «Октябрьский». Особенно жалеет часы. Говорит – подарок. Выяснилось, что у Рюминой была на шее цепочка серебряная, из таких квадратных колец. Нашли ее уже без цепочки…

– Выяснили, сколько было нападавших?

– Трое. Саша с Людой побежали в сторону. А Виктор бросил свою спутницу и попытался спастись в одиночку. Так что, где Светлана, и какова ее судьба, не знает.

– Сухоруков, как, сопротивлялся?

– Мне так показалось, нет. Испуганный очень.

– Кто же ранил Рюмину?

Интересно, мне сейчас что, надо назвать имя, отчество и преступника, домашний адрес и по каким часам его можно застать дома? Чем задавать риторические вопросы, отпустили бы выспаться.

– Послушай, а вдруг этот Саша просто подвел их к нужному месту и предал дружкам? Если он сам участник группы?

Стоп, рано спать! Вот за что люблю шефа – за неожиданность и смелость версий. Кажется просто, а мне в голову не пришло.

– Может, – соглашаюсь я. – Сухоруков показал, что именно Саша предложил пойти мимо троллейбусов. И девушек тоже он выбирал. У Сухорукова, как я докладывал, было, что брать.

– Кстати, Сухоруков, он что, работает, много получает?