Ушли клоуны, пришли слезы…

Было без четверти десять вечера, и он сидел во главе длинного стола в большом конференц-зале. По правую руку от него сидела Норма, по левую — Сондерсен, который и настаивал на этом совещании, как бы поздно оно ни началось. Некоторые коллеги Барски не успели даже переодеться и сидели в белых халатах: высокий голубоглазый блондин-израильтянин Эли Каплан, маленький хрупкий японец Такахито Сасаки, англичанка Александра Гордон, с зачесанными назад и собранными в пучок каштановыми волосами, и приземистый Харальд Хольстен с наметившейся уже лысиной и с подергивающимся веком левого глаза. Барски рассказал и о том, как они с Хольстеном встретили родителей Тома и отвезли к нему на квартиру…

— Мы объяснили им, что вскрытие продлится до завтра, а затем тело будет немедленно кремировано — чересчур, мол, велика опасность передачи инфекции. Разумеется, все мы придем на похороны. Они еще благодарили нас — ведь мы столько сделали для их бедного мальчика… Мать меня поцеловала. Это был самый ужасный момент. А господин Сондерсен получил тем временем разрешение положить в урну чужой пепел — к нашему счастью!

Будем надеяться, что к счастью, подумала Норма. Будем надеяться, обойдется без последствий…

— Короче говоря, брат Така считает, что в его клинике есть предатель и что у нас, поскольку Гельхорн проявил мужество и твердость, вскоре появится свой предатель, — вернулся к теме Барски. — Господин Сондерсен, которому я об этом сказал, просил меня передать это вам всем. После всего случившегося у нас мнение брата Така — как ни больно говорить об этом — абсолютно логично. Дела у нас обстоят прескверно.

— Да уж куда хуже! — сказал Хольстен, усталый и злой.

Остальные выглядели свежее его, но взвинчены были все. Один Эли Каплан сидел, откинувшись на спинку кресла, и преспокойно покуривал трубку.

— Я считаю предположение Киоси чудовищным и оскорбительным, — сказал он. Хольстен и Гордон согласно кивнули. — Что себе позволяет твой брат? Пусть не сует нос в чужие дела! Ну, допустим, он думает, будто у него в Ницце кто-то продался, предал. Это его личное дело. Но как он смеет подозревать в чем-то подобном нас?

— Есть немало фактов… — осторожно проговорил Барски.

Норма посмотрела на него. Как он серьезен! Посмотрела на Сондерсена. Тот с величайшим интересом вглядывался в лица всех присутствующих.

— Кто-то, скорее всего, выдал тему, над которой мы с вами работаем. Иначе профессора Гельхорна не шантажировали бы…

— Да откуда тебе известно, шантажировали его или нет? — воскликнула Гордон. — Это всего лишь предположение брата Така! И не сомневаюсь, господина Сондерсена тоже, а?

— Я ничего не предполагаю, фрау доктор. Я только складываю мозаику. Многих камешков недостает. Моя обязанность найти их. Это мой профессиональный долг. И за помощь, даже самую незначительную с виду, я буду очень благодарен.

— Вы будете благодарны нам! — возмутился Хольстен. — Благодарны! Как вы себе это представляете, господин Сондерсен? Какую помощь вы ожидаете от команды, где отныне каждый будет подозревать каждого, видя в нем потенциального предателя или даже прямого виновника кровавой бойни в цирке? Иначе и быть не может! Теперь мы все глаз друг с друга сводить не будем, если не сказать, что будем просто шпионить — все за всеми! Прежде мы были не только коллегами, но и друзьями, господин Сондерсен. С сегодняшнего вечера с этим покончено. Благодаря твоему брату, Так!

А веко не дергается, подумала Норма. Хотя он наверняка очень нервничает.

— Оставь моего брата в покое, слышишь? — сказал Такахито Сасаки. — Несколько часов назад мы говорили с ним по телефону. И он сумел во многом меня убедить.

— Ах вот как? — изумилась Гордон. — Какое трогательное совпадение взглядов. Да это и понятно. Братья, они братья и есть.

— Как понять твои слова, Александра? — поднялся с места Такахито.

— Сядь и не ломай комедию! — сказал Барски.

Но тот не сел.

— Я хочу знать, что она имеет в виду, черт побери!

— Почему-то ты не слишком торопился поделиться с нами этой идеей о предательстве! — не сдержалась Гордон.

— Вот-вот! — поддакнул Барски.

— Почему же? Сразу после разговора с братом и поделился.

— Весной в институте твоего брата вскрыли сейф и похитили результаты его последних исследований. Как нам теперь известно со слов Яна и господина Сондерсена, взломщик был из той же фирмы «Генезис два», что и человек, который стрелял во фрау Десмонд, — гнула свою линию Гордон.

— Ну и что? Ну и что?! — грохнул кулаком по столу Такахито. — Откуда мне было знать, из какой они оба фирмы? Ведь все это только сейчас выяснилось!

Но Гордон не унималась:

— А сам ты к мысли о возможной связи событий в институте твоего брата и у нас не додумался?