Ушли клоуны, пришли слезы…

— Например, СОИ, — согласился Беллман. И опять зловеще ухмыльнулся.

Несколько успокоившись и закурив очередную сигарету, Беллман продолжал:

— Идея СОИ приобрела после фильмов о звездных войнах некоторую популярность. Что вполне понятно, если речь идет о шестилетних детях. Ракета сбивает ракету в космосе! А в самом деле — чистейшее безумие… — Он принялся с пафосом, подробно и с фактами излагать, что произойдет, если Штаты действительно всерьез возьмутся за СОИ, а Советы в свою очередь найдут контраргументы, и даже не заметил, что гости его как-то потускнели: в данном случае он говорил о сравнительно широко известных вещах.

34

Люди Сондерсена в парке продолжали прогуливаться по дорожкам как заведенные.

— А тем временем, — продолжал швед, с удовольствием закуривая новую сигарету, — ведущие эксперты обеих сторон признали, что СОИ — бред.

— Но ведь Рейган пока настаивает на этой программе! — воскликнула Норма.

— Настаивать-то Рейган настаивает, — сказал Беллман. — Однако я не хотел бы анализировать причины, заставляющие его поступать таким образом.

— Зависимость от промышленников? — предположил Барски.

— Это сказали вы, а не я! Как бы там ни было, Рейгану с каждым днем все труднее бороться с противниками проекта звездных войн. Семьсот пятьдесят выдающихся ученых Америки заявили, что будут саботировать любые исследования по программе СОИ.

— А военные и политики, с которыми меня познакомил наш друг Ларс, начали проигрывать другие варианты возможного конфликта — об этом нам говорили как в Вашингтоне, так и в Москве, — вмешался в разговор Вестен.

— Тут и там нам довелось услышать новомодное словечко. Вернее, два слова, — уточнил швед. — Вот они: Soft War.

— Soft War? — переспросил Барски.

— Да, — ответил Беллман. — Soft War. Не путайте с Software — компьютерными программами и тому подобным. Soft War. Тихая война. Мягкая война. Бесшумная война. Обе стороны возлагают все надежды на оружие «Б», то есть на биологическое оружие. В секретных лабораториях раз за разом предпринимаются попытки создать и испытать его. Для войны, в которой не будет ни убитых, ни разрушенных зданий. Изобретается оружие, от которого у противника не будет защиты. Предельно тихое, предельно мягкое оружие для тишайшей и мягчайшей войны. Оружие, которое положит конец всем войнам, ибо тот, кто применит его первым, станет победителем на все времена, властелином мира. — Гримаса. — Я вижу, вы побледнели, доктор Барски? Что же, у вас есть все основания для этого. Ведь поиски ведутся в вашей области, в области рекомбинированной ДНК. Ищут вполне определенные вирусы, ищут методику для обработки людей по определенным параметрам.

— И по этой причине были похищены документы у доктора Киоси Сасаки из Ниццы? — спросила Норма.

— Вне всякого сомнения!

— А в «Еврогене», в Париже? Этот доктор Джек Кронин, которого в действительности зовут Юджин Лоуренс, как нам сообщил Сондерсен, ряд лет работал в институте американского правительства в Неваде — он исчез сразу после пресс-конференции. Безусловно, он был агентом в группе Патрика Рено. Кронин-Лоуренс сообщал своим хозяевам обо всех этапах исследований по рекомбинации ДНК для борьбы с раком, — поддержал его Вестен. — Через него же «ушли» сведения о несчастном случае с загадочным новым веществом. У вас, доктор Барски, тоже произошло нечто подобное. Несчастный случай на производстве… Кронин-Лоуренс наверняка выдавал все, что ему удавалось выведать; и в вашей группе, доктор Барски, есть теперь предатель — после смерти профессора Гельхорна, который не дал себя запугать.

— Сасаки в Ницце, «Евроген» в Париже, вы в Гамбурге, — подхватил Беллман. — Необходимо было проинформировать вас, доктор, о том, что особенно тревожит обе супердержавы. Однако крайне важно и то, чтобы сейчас — в настоящий момент, то есть и до определенного нами срока — ничего из того, о чем я вам рассказал, не попало в печать и не вызвало нежелательных слухов. Посвятите ли вы, доктор Барски, своих сотрудников — всех или только избранных, — ваше личное дело. Фрау Десмонд, от вашего с господином Вестеном решения зависит, посвятите ли вы в суть дела Сондерсена. Полагаю, это необходимо: он должен, наконец, понимать, почему его поставили в такие жесткие рамки. И вы, доктор Барски, должны судить обо всем непредубежденно: вы, как наследник профессора Гельхорна, в самом эпицентре событий.

— Выходит, профессора Гельхорна убили из-за того, что он отказался продать или передать данные об агрессивном вирусе, который образовался у нас в результате ошибочного надреза? — спросил Барски.