Ушма

Большой бельевой шкаф был распахнут, и его содержимое вывалилось на пол как гнилые внутренности из вспоротого живота. Большое зеркало на двери сползло с креплений, упало и раскололось. Только один длинный узкий осколок остался стоять и когда я подошёл ближе, в его мутных недрах мелькнуло моё отражение. Удивительно, но такая малость взволновала меня больше, чем царящий вокруг ужас. С дрожью в коленях я приблизился и осторожно взял осколок в руки. Быть может я смогу узнать себя?

Я бережно протёр его какой-то заплесневелой тряпкой и с трепетом поднёс к лицу. В узком, дрожащем куске стекла отразилось грязное, небритое, заострившееся лицо мертвеца, с объеденной верхней губой, обнажающей часть клыка, частично скальпированными щеками, лбом, шеей и измочаленным левым веком. Но не это поразило меня. Мои глаза… Застывшие и равнодушные, будто стеклянные, они, тем не менее, всё ещё были светло-голубыми… Покойник смотрел на меня внимательно и безучастно, но, постепенно, что то в глубине его взгляда дрогнуло и поплыло…

Я упал на колени и заплакал, беззвучно и бесслёзно, не в силах поверить тому, что увидел. Я всё ещё был жив… По крайней мере, пока ещё не стал одним из тех безликих существ, в чьих взглядах застыло мёртвое небо… Наверное поэтому, все они так внимательно и подолгу рассматривали меня… Быть может, я ещё…

Мои мысли прервали ужасное видение в осколке — за моей спиной, в дальнем углу комнаты стояла Ушма…

Я подпрыгнул как пружина, ощущая забытые удары сердца и сжал осколок обеими руками словно меч. Я был готов сражаться и погибнуть, но комната была пуста… Я покрутил головой, остро чувствуя, что происходит нечто нехорошее. Воздух вокруг был пропитан опасностью и она нарастала. Дикая мысль закралась мне в голову — я вновь поднёс зеркало на уровень глаз и осмотрел комнату в его отражении. Ведьма медленно приближалась ко мне из дальнего угла, вперив свой чудовищный взгляд прямо мне в спину… Её правая рука тянулась ко мне растопырив огромные когти… Она была всего в нескольких шагах… Её безумные глаза вращались и закатывались… Я швырнул осколок в стену и он разлетелся на куски, но, кажется, было уже слишком поздно — Ушма узрела меня. Где то вдалеке дружно взвыли борзые и туман наполнился стоном и шумом. Твари со всех сторон мчались к моему дому.

Я выскочил наружу через разбитое окно и кинулся прочь, стараясь бежать по сухому месту, чтобы не шуметь, но это было практически невозможно. Вода, камыш, остатки заборов, парников, сараев, изгородей, разросшиеся кусты и поверженные остовы деревьев создавали идеальную полосу препятствий. Я успел отбежать не более чем на сотню метров, когда за спиной послышался звон битого стекла и хриплый стон псов.

Пока твари обыскивали мой дом и крушили всё вокруг, я успел преодолеть ещё один участок, но когда шум внезапно стих, я остановился как вкопанный. Не найдя меня в доме, борзые как по команде поднялись на задние лапы и стали вслушиваться. Я видел их головы в прогалине кустов и слышал громкое сопение. Кажется, среди них была и хорошо знакомая мне хромая тварь.

Ничего не услышав, стая веером закружила вокруг дома, постепенно расширяя круги. По счастью, они ужасно шумели и всюду лезли напролом, так что я не терял времени. Короткими перебежками я пересёк заболоченное место, с содроганием перешёл в брод большую лужу и выбрался на переулок Анюты.

Здесь было относительно сухо. Высокая, почти по грудь трава полностью поглотила дорогу и казалась достаточно безобидной. Я шагнул в неё, рассчитывая укрыться, но обнаружил, что она кишит клубками змей. Я бы никогда не рискнул пойти этим путём, но журчание воды и фырканье псов были совсем рядом. Ещё минута и они будут рядом. Терять было нечего.

Я нырнул в траву и пополз на четвереньках, стараясь держаться подальше от шипящих чёрных клубков. Это оказалось непросто. При моём приближении, они оживали, являя несколько змеевидных отростков, толщиной с детскую руку и длинной до полуметра. Каждый отросток заканчивался продолговатым моллюссковидным бутоном, раскрывающимся в зубастую пасть размером с блюдце, которые тянулись ко мне.

Это были те самые цветы из адских джунглей, которые я видел однажды в кошмарной галлюцинации на втором этаже анютиного дома. По счастью, они не могли передвигаться и росли не сплошь, а на некотором расстоянии друг от друга, создавая причудливый лабиринт смерти, в который было куда проще войти, чем его покинуть. Кажется, даже борзые предпочитали не иметь с ними дело, потому что они рыскали вокруг, и только раз или два рискнули заглянуть в высокую траву.

Я упорно пробирался между шипящими и пышущими ненавистью ко всему живому цветами, истекающими чёрной трупной слизью. Иногда проходы между тянущимися навстречу ядовитыми созданиями были столь узки, что я протискивался боком, извиваясь не хуже их самих, а там, где им всё же удавалось коснуться меня, моя одежда превращались в пропитанные слизью лоскуты.