Ушма

Два слепня одновременно кусают меня в лицо, а следом, третий — в шею. Взвиваюсь от резкой боли и яростно их смахиваю. Шёпот обрывается. Шум пляжа бьёт по ушам. Солнце ослепляет. Вскакиваю на ноги и трясу головой. Что со мной?! Я схожу с ума?! Не знаю, но здесь мне оставаться нельзя. Надо идти домой. Но одному идти не хочется… Вода молчит, но она совсем близко… Чёрные озёра окружают меня со всех сторон… Я слышу дыхание болот за их спинами… Нет, одному мне идти не стоит…

Жду, пока какая то семья с двумя малышами не отправляется в обратный путь. Дети канючат и упираются, но взрослые ведут их на обед как на убой. В конце концов они подчиняются и понуро шагают рядом позади. Немного отстав иду я. Пару раз они оборачиваются и смотрят на меня, но потом прекращают. Кажется, моё лицо их пугает.

Шум воды то отстаёт, то настигает меня вновь. Я отмахиваюсь от него как от слепней и это помогает. Но сюда я больше не вернусь. Это точно.

Мы переходим мостик. Лес остаётся позади. Я немного успокаиваюсь. Подхожу к берегу ручья и опускаюсь на колени. Тут не страшно — глубина от силы по колено и вода абсолютно прозрачная. Видно, как по песчаному дну шныряет стайка крохотных окуней.

С облегчением умываюсь, потом тщательно мочу волосы и полотенце. Порядок. Смотрю на своё отражение. Вроде ничего. Поправляю волосы и в ужасе отшатываюсь. Моя рука черна до локтя. Осторожно подношу её к воде ещё раз — ничего. Встаю и спешу к дому. Узел в животе снова затянут до предела.

Переулок залит полуденным солнцем. Жара нарастает с каждой минутой, но меня знобит. Поминутно ощупываю правую руку, стараясь убедиться, что с ней всё в порядке. С виду всё нормально и сколько я не давлю на неё, нигде не больно. Только иногда, чувствую глубоко внутри странный холодок, пробегающий от кончиков пальцев к локтю и даже немного выше.

Воды больше не слышно, но на меня наваливается паника. Я не знаю, что делать. Сказать родителям — не вариант. Я так никогда не делаю. По крайней мере, пока не прижмут к стенке. Настюков говорит, что мужчины должны сами свои проблемы решать. Он всё сам делает. И отец тоже. И машину чинит, и дом строит и камин кладёт. В прошлом году я себе руку сильно порезал. Мама говорила, что нужно срочно в больницу ехать, а я очень не хотел. Отец осмотрел, сказал, что просто большой порез и можно не ехать, но тогда придётся потерпеть. Ну я и терпел. Он мне промыл всё, обработал и повязку сделал отличную, «по науке». Каждый день меняли её. Больно было, но зато без врачей. И ничего, всё отлично зажило. Только шрам остался. А сейчас вот спина болит, после того как я упал. Не сильно, но когда копаешь то прям больно. Но я же терплю. И это вытерплю. Всё будет хорошо. Я справлюсь. Просто не нужно пока ходить на болота. И на Разрыв…

От таких мыслей становится легче. Озноб спадает и я внезапно чувствую дикую жару. Умываюсь на колонки у Кремля и выпиваю не меньше литра воды, так что в животе булькает. Решаю, чтобы не возвращаться слишком рано, пройтись по Анютиному переулку, вдруг она гуляет. Хотя это вряд ли. Наверняка опять английский учит. У неё это прямо бзик какой-то. Ну ладно в школе, но на каникулах… Её и купаться с нами не отпускают никогда. Только с папой или с мамой, но они не каждый день ходят. Странные.

На Кремле никого — слишком жарко, солнце светит прямо на длинную лавку вдоль его стены. Кремль, это большой сарай у сторожки. Там разный хлам хранится. Мы с Витькой и Тайсоном лазили внутрь как то. Доску одну сдвинули и забрались. Все думают, что там что-то ценное есть, для борьбы с пожаром. Огнетушители, багры, топоры, вёдра. Ага. Держи карман шире. Есть то они есть, да только огнетушители все прокисли давно, вёдра ржавые насквозь, багры тоже, а топоры по большей части растащили. Словом, ничего путного там давно нет, пыль да мусор.

Кто Кремлём его назвал неизвестно, но сразу прижилось. Вечерами тут вся молодёжь местная собирается, кто постарше. Сидят, курят, шутят, целуются. Нам туда дороги нет. Во-первых мы ещё мелюзга, а во вторых, на Кремле ребят с Крыма не жалуют. У них тут своя туса. Ну и ладно. Честно говоря, не очень то и хотелось. Мы и сами с усами. Компания у нас неплохая и девчонки тоже имеются, не хуже других. Раньше сюда часто парни из деревни на мотоциклах приезжали. Пофорсить. Как то они крепко с нашими поцапались, чуть не поубивали друг друга, на силу их развели. С той поры у нас вооружённый нейтралитет — наши к ним не суются, а они сюда. А Крым, это наши четыре переулка на Южной улице. Нас от остальных дач ручей отделяет — Желторотик называется. Крым, почему то, считается элитным местом, «еврейским». Только евреев тут ровно два человека, да и те не больно то приезжают, а в остальном всё тоже самое. Ну может потише малость, а вот комаров так пожалуй и больше будет — лес то с двух сторон.