Ушма

— Не волнуйся, запру… — ответил Олег, выключая на веранде свет и бросая последний взгляд на лужайку перед домом. — Идём… всё хорошо…

Он отвернулся и пошёл вслед за женой в спальню, а убитые дети остались стоять там, за его калиткой, а за ними маячила высокая чёрная фигура, и пока она была там, вода капала и капала в его голове, превращая ночь в нестерпимую пытку.

Он знал, что они никуда не делись, но всё же лёг в кровать, обнял жену и закрыл глаза.

«Я не боюсь вас… — повторял он про себя, пытаясь заглушить голос воды. — Никого из вас… Вы — лишь тени, но ваш хозяин я… Вам меня не запугать… Вам меня не остановить… Меня никому не остановить!.. Это мой мир… Мой, а не ваш… Мой…»

Под утро он заснул и во сне вновь брёл по бесконечному коридору полному липкой, клубящейся тьмы. Брёл и никак не мог пройти его, но он не останавливался, и когда тьма становилась непроходимой, и скользкие твари вцепились в него, проникая в глаза, уши, рот, ноздри, задний проход и становясь с ним единым целом, он продолжал кричать им в лицо «Я хозяин! Я! Я! Я, а не вы!»

Людмила лежала рядом, так и не смокнув глаз. Ей было нестерпимо страшно. Страшно, как никогда в жизни. Она вдруг поняла, что Олег совершенно другой человек, чем она думала. В нём было нечто жуткое, хищное, зловещее. Что то, что не должно быть в живом человеке. Что не должно быть в этом мире.

Её любимый дом был полон смутных голосов, а в голове тихо, но настойчиво журчала вода. А ещё, ей казалось, что на улице, прямо перед их домом, кто то ходит… Медленно, тихо, монотонно, как маятник и каждый шаг отдаётся у неё в сердце тяжёлым эхом…

Анюта тоже не спала. Когда отец шёл по коридору она легла в кровать и сделала вид, что спит, но когда он вновь лёг, она встала и опять прильнула к окну. Она не могла увидеть калитку и часть переулка перед домом, но в одном месте в стене шиповника был небольшой просвет — там несколько лет рос куст боярышника, который потом удалили. В это просвете она видела тень — будто какой-то ребёнок решил пройтись ночью по улице и почему то замер у её забора… Замер и больше не двигался, глядя на её окно, пока небо на востоке не стало светлеть…

Утром всё было как прежде, разве что Людмила была какой-то рассеянной и время от времени к чему то прислушиваясь. Когда он спросил в чём дело, она сказала, что у неё болит голова. Олег и сам чувствовал лёгкое недомогание, словно перед экзаменами и не понимая от чего это происходит. Это его беспокоило, поскольку он привык доверять своим инстинктам. Он не понимал какая опасность может ему грозить и гнал это чувство. Но оно возвращалось вновь и вновь, назойливое как муха, летающая где то под потолком. Маленькая, никчёмная, ничему не мешающая, но не дающая сосредоточится ни на чём то другом.

Только когда он вновь уединился в сарае, и полностью сосредоточился на новом перстне, тревога постепенно улетучилась. Его сердце пело и он мурлыкал себе под нос какую-то песенку, ловко орудуя ножовкой, сверлом и напильником.

Обед прошёл лучше, хотя в этот раз рассеянной выглядела Анюта. У неё болел зуб, на котором стояла пломба. С виду всё было нормально, но всё равно Олег предложил ей поехать с ним. Он как раз собирался объехать несколько стройбаз, чтобы договориться по поводу цемента для новой опалубки вокруг дома и мог бы завести её в больницу. Но Анюта отказалась, сказав, что болит несильно и она пока потерпит.

— Ты же не боишься лечить зубы, — улыбнулся он. — Поедем, прокатишься!

Но она заупрямилась и он не стал настаивать. По правде говоря, ему тоже хотелось побыть одному, чтобы собраться с мыслями. Он немного напрягся, когда Анюта, как бы невзначай, спросила у него разрешения поиграть на бильярде с Лёшкой. Это было неожиданно и непривычно, и поначалу он хотел отказать, но затем, поразмыслив, передумал.

«Пусть сыграют, — решил он. — Пусть убедится, что всё, что она видела лишь сон и мне нечего скрывать… Тайник не открыть, да и едва ли она его найдёт… А если и найдёт, то в нём ничего нет… Под каждой доской на втором этаже есть пустое место… Что с того… Пусть развеется… Пусть пригласит друга… В конце концов она растёт… Ничего не случится…»

Людмила тоже удивилась странной просьбе дочери, а когда Олег пошёл ей на встречу, подарила ему тёплый взгляд. Ей стало стыдно за свои ночные мысли. Олег был хорошим отцом и неплохим мужем, много лучше большинства её знакомых, а странности бывают у каждого. Собственно, она уже и позабыла про свои ночные переживания. Её больше беспокоило странное журчание воды, которое время от времени до неё доносилось. В конце концов она решила, что это от жары и решила сегодня ничем особо не заниматься, а спокойно почитать у себя в комнате. На ужин у неё была курица, а её готовить не сложно.