Усилия любви

– Проследуем дальше, - сказала дама в голубых очках и увела экскурсию в соседний зал.

– Я готов к телепортации, - сказал Прострел.

– Забудьте об этом, - сказал шеф.

– Не могу! - крикнул в ответ Прострел, задрав голову, чтобы удобнее сверлить шефа черными глазами. - Только вы можете понять, что значит любовь.

– Ах, что за пустяки! - отмахнулся шеф и, увидев Радика, потряс перед его носом космограммой. - Что теперь делать? Все пересчитывать, а Басманного нет.

– С минуты на минуту он явится, - сказал Радик. - Он верный человек.

– А если не явится?

– Значит, что-то случилось. Трагическое. И тогда лететь придется другому. Хотя нежелательно.

– Почему нежелательно? - спросил шеф.

– Потому что никто не знает, когда он вернется обратно. У нас запланирована лишь одна телепортация. Никто в Совете не даст в этом квартале энергию на вторую. Вы это знаете.

– Тогда полетите вы, - сказал шеф.

– У меня на послезавтра билеты в театр, - просто сказал Радик. - А на той неделе теща уезжает в отпуск, оставляя меня с женой и пятью детьми. Вы понимаете, что это значит?

– И это настоящий ученый! - сказал шеф. - Долой из института! Мы найдем другого. Любого.

Шеф развернулся всем корпусом и столкнулся с Пузисом, который обмахивался стопкой перфокарт, ожидая очереди поговорить с шефом.

– Пузис, - сказал шеф, и в его улыбке была неуверенность, - вы полетите сегодня вместо Басманного? Правда?

– С удовольствием, - сказал Пузис. - Когда обратно?

– Может быть, через полгода. Но для вас это не проблема?

– Нет, не проблема, - сказал коварный Пузис. - И монография, которую мы с вами заканчиваем, Артур Артурович, подождет. Она все равно в плане будущего года.

– Правильно, - сказал шеф. - Монография подождет. Кстати, вам совершенно нечего делать на Титане, Пузис. Он не по вашей специальности.

– Слушаюсь, шеф, - сказал коварный Пузис и исчез в радиорубке. Шеф обвел глазами армию техников и ученых у его ног. Все слышали разговор, все делали вид, что заняты делом. Только Губернаторов поднял взгляд и сказал тихо:

– Можно, я полечу? Я не женат. Мне всю жизнь хотелось побывать на Титане.

– Вот! - сказал шеф. - А вы говорите.

– Не пойдет! - крикнул снизу Прострел. - Он не поместится в установку. В нем сто пятьдесят килограммов живого веса.

– Сто двадцать, - сказал Губернаторов, который явно не поместился бы в установку.

– Во всей Вселенной не хватит гравитонов, - сказала Лисичка, - чтобы перенести массу Губернаторова на Титан. Но на меня не рассчитывайте. Я завтра лечу в Коктебель.

– Вас, Лисичка, - сказал шеф, - я и не приглашал. Вы даже в виде потока элементарных частиц чрезвычайно опасны. И если вместо Титана вы попадете к вашей косметичке, никто не удивится.

– Спасибо, - сказала оскорбленная Лисичка и вспомнила, что косметичка Алла Семеновна ждет ее вечером. Скорей бы прошел этот запуск.

В зал вбежал Иван Сидорович.

– Он дома! - крикнул Иван Сидорович с порога, жуя половецкий ус. - Он не приедет.

– О ком речь? - спросил в растерянности шеф.

– Мы посылали Ивана Сидоровича к Басманному, - сказал Радик.

– Почему он не приедет? - спросил шеф. - Через час телепортация на Титан. Разве не так?

– Он спит, - сказал Иван Сидорович. - И не хочет просыпаться.

– Так разбудите его!

– Он сказал, что не будет просыпаться.

– Напомните ему, в конце концов, что он участник исторического события.

– Он сказал, что знает.

– И что?

– Перевернулся на другой бок, - сказал Иван Сидорович.

– Я вас предупреждал, - сказал Прострел. - На Басманного нельзя полагаться.

Шеф бросился в радиорубку - шла космограмма с Титана.

– Это удивительно, - сказала Лисичка.

– Я у него вчера был, - прошептал ей Прострел. - Он произвел на меня впечатление слабого человека, не знающего, что такое истинная любовь.

– Ему этого не понять, - ответила Лисичка. - Я знаю.

– Я был вынужден подсыпать ему в кофе снотворного, - сказал Прострел.

– Это преступление! - ахнула Лисичка.

– Да, - согласился покорно Прострел. - На него меня толкнула любовь. Вы понимаете?

– Понимаю, - сказала Лисичка. - Но все равно это преступление.

– У вас не хватит совести выдать меня, - сказал Прострел.

– Не хватит, - согласилась Лисичка.

Большие часы с восемнадцатью циферблатами пробили двенадцать. До запуска оставалось меньше часа.

В радиорубке шеф передал Радику последние данные с Титана.

– Кто летит с Титана? - спросил шеф. - Пирелли?

– Пирелли.

– Еще вчера он был легче на три кило. Разве это не безответственность?

Радик посмотрел на шефа печальными преданными глазами.

– Я не пойду в театр, - сказал он. - И жене придется одной возиться с детьми.

– Спасибо, - сказал шеф. - Я буду приходить к ней по вечерам.

– Да? - И неизвестно было, рад Радик такому решению шефа или нет.

– Ну ладно, - сказал шеф, не дождавшись должной благодарности. - Иди. У тебя какой вес?

– Сейчас узнаем, - мрачно сказал Радик. - Не представляю, как жена управится.

В коридорчике, ведущем к весовой - «массогравитонному отсеку», - почему-то не горел светильник. Радик на секунду приостановился, поджидая Лисичку, чтобы она направила его на верный путь.

– Где ты? - спросил он.

– Я здесь, - ответил мужской голос.