Усилитель. Трижды воскресший

Сигнал будильника был неожиданным – после перелёта организм ещё не привык к другой часовой зоне и просыпался я с трудом. Но сегодня я быстро подскочил на кровати, оглядываясь по сторонам – мама же здесь! Но комната была пуста, на кровати где я спал, кроме одеяла не было ничего – ни дополнительной простыни, ни пододеяльника. Сев на диван в гостиной, я тихо заплакал, поняв, что мама, как и всегда прежде, приходила во сне. Но даже за сон я цеплялся, сколько мог, пытаясь удержать в памяти её образ, запах её волос и ощущения от её ласкового поглаживания, но сон медленно и неумолимо убегал от меня, пока не исчез полностью.

Умывшись в ванной и надев спортивный костюм, я выбежал на зарядку, стараясь заполнить голову повторением бурятской грамматики. Но ночной сон не шёл из головы: – Вместо толстого одеялка – простынь, пододеяльник и простынь. Простынь, пододеяльник и простынь! Пододеяльник и простынь…

Я остановился как вкопанный, едва не упав, так как затормозил слишком быстро от поразившей меня мысли: – Вместо одного толстого – несколько тонких!

Закончил пробежку я около конюшни, где меня уже ждал дядя Толя. В первые дни после прилёта нам устроили «экскурсию» в конюшню и выделили по лошади, и мы каждый день за ними ухаживали – чистили, задавали корм и воду, расчёсывали гриву и хвост. И если дядя Толя от выбора коня отказался, сразу же согласившись ездить на лошади по выбору хозяев, то я, после прогулки по конюшне, «положил глаз» на красивого чёрного коня с большими ушами и длинным хвостом. Галсан предупредил, что Ветер, – так звали молодого жеребца, – «юноша с норовом», так просто наезднику не даётся, и очень любит быструю скачку и уважительное отношение. Я ответил, что постараюсь с ним сработаться. Ежедневно, после того, как я завершал первый сеанс лечения, мы седлали коней и выводили их на прогулку, причём, Ветер реально вылетал из конюшни, и, выехав с территории дворцового комплекса и проехав через «нырок» под железной дорогой, почти два километра скакал вдоль реки вниз по течению. Там мы наматывали пару кругов, а затем возвращались назад. На этих же конях мы тренировались в джигитовке, и Галсан, а также младшие сыновья князя – Семён и Церен частенько к нам захаживали, а иногда и принимали участие в наших конных прогулках вокруг озера и вдоль реки. Галсан рассказывал, что бурятских детей начинают учить конной езде иногда даже до того, как они сделают первые шаги: их сажают на овец, и детишки, вцепившись в густую овечью шерсть, учатся балансировать и придерживать овцу, стискивая ноги. Мы смеялись, представляя, как пухлые раскосые малыши стараются балансировать, объезжая овец. Семён и Церен, как и на Куликовом поле много занимались борьбой, показывали мне много интересных приёмов, распространённых у бурят или усвоенных о время учёбы.

Больше всего я общался с Галсаном, и только с ним мы обсуждали ход лечения, хотя пока никакого «хода» не было – создаваемый мной световой кокон не справлялся с опухолью.

***