Ускользающая метафора

Закончив на этом, Мэнсики потер губы пальцами и спросил:

– Есть что-нибудь выпить? Виски?

– Односолодовый. Где-то с полбутылки есть, – ответил я.

– Не сочтите за наглость, можете угостить? Со льдом.

– Конечно. Ничего, что вы за рулем?

– Вызову такси, – сказал он. – Лишаться прав за езду в нетрезвом виде я пока не намерен.

Я принес из кухни бутылку виски, керамический горшок со льдом и два бокала. Мэнсики тем временем поставил на проигрыватель «Кавалера розы», которого я слушал накануне. И мы, слушая пышную музыку Рихарда Штрауса, пили виски.

– Любите односолодовый? – спросил Мэнсики.

– Вообще это подарок – одного старого приятеля. Вкусный. Мне нравится.

– У меня дома есть весьма уникальный односолодовый с острова Айлей. Прислал один знакомый, который живет в Шотландии. Из бочки, которую вскрыл лично принц Уэльский, когда посещал тамошнюю винокурню. Если хотите, привезу в следующий раз.

Я ответил, что не стоит так беспокоиться.

– Кстати, об Айлее – там неподалеку есть островок под названием Джура. Не слыхали?

Я сказал, что не слышал.

– Населения там мало и почти ничего нет. Оленей намного больше, чем людей. Еще там обитают зайцы, фазаны, тюлени. И есть одна старая винокурня. Поблизости бьет родник с очень вкусной водой, и та хорошо подходит для виски. Поэтому односолодовый острова Джура из тамошней родниковой воды – это просто прекрасно! Вот уж действительно вкус, какого больше нигде не найдешь.

Я поддакнул, сказав, что, должно быть, очень вкусно.

– Это место известно еще и тем, что Джордж Оруэлл писал там свой роман «1984». Он уединился в съемном домике в северной части острова, из-за чего зимой заболел. Условия в доме были самые примитивные. Вероятно, Оруэллу требовались такие спартанские условия. Мне довелось пожить на том острове примерно неделю. И по вечерам у очага я в одиночестве пил вкусный виски.

– Как вас занесло в такую глухомань?

– Дела, – коротко ответил он и улыбнулся.

Что там у него были за дела, он объяснять не собирался, а мне не особо-то и хотелось знать.

– Сегодня такое состояние, что просто невозможно не выпить, – сказал он. – Никак не могу успокоиться – вот и попросил вас о таком одолжении. Машину я оставлю здесь до завтра, не возражаете?

– Конечно, я не против.

Повисла небольшая пауза.

– Можно задать вам личный вопрос? – спросил Мэнсики. – Надеюсь, он вас не расстроит.

– Если смогу ответить – отвечу. Я не из обидчивых.

– Вы ведь были женаты?

Я кивнул.

– Был. По правде говоря, совсем недавно я подписал документы на развод и отослал их обратно. Поэтому даже не знаю, в каком я теперь официальном статусе. Но, во всяком случае, женат был. Лет шесть.

Мэнсики, глядя на лед в бокале, о чем-то задумался. Затем спросил:

– Извините за щекотливый вопрос, а вы сожалеете, что дело у вас дошло до развода?

Я сделал глоток и поинтересовался у Мэнсики:

– Напомните, как по-латински «ответственность покупателя»?

– Caveat emptor, – не колеблясь, ответил тот.

– Сразу не запомнить, как произносится, но что эти слова означают, понять я способен.

Мэнсики засмеялся. Я продолжал:

– Нельзя сказать, что я нисколько не жалею о супружеской жизни. Но даже если вернуться, чтобы исправить какую-нибудь ошибку, в итоге результат оказался бы тем же.

– Вероятно, в вас есть некая склонность, не поддающаяся переменам. Она-то и стала помехой семейной жизни, нет?

– Или же во мне отсутствует некая склонность, не поддающаяся переменам. Возможно, это и стало помехой семейной жизни.

– Однако у вас есть желание писать картины. Оно, должно быть, прочно связано с желанием жить.

– Но я, похоже, так и не преодолел до конца все то, что должен был. Мне так кажется.

– Испытание вам когда-нибудь непременно предстоит, – сказал Мэнсики. – Испытание – хороший случай изменить свою жизнь. И чем оно сложнее, тем больше этот опыт нам потом пригодится.

– Если не сдаться, не опустить руки.

Мэнсики опять улыбнулся. Больше темы детей и развода он не касался.

Я принес из кухни банку оливок. Мы с Мэнсики какое-то время молча пили виски, закусывая солеными оливками. Когда закончилась первая сторона пластинки, Мэнсики ее перевернул и поставил вторую. Георг Шолти продолжил дирижировать Венским симфоническим оркестром.

Да, у дружища Мэнсики всегда есть какие-то намерения. Постоянно что-то замышляет. Без этого и шагу вперед сделать не может.

Что он сейчас намеревается сделать? Или что замышляет? Этого я не знал. Или у него пока что не получается ничего замыслить и он выжидает? Он же сам сказал, что у него нет намерения использовать меня. Пожалуй, вряд ли он лжет. Однако намерение есть не более чем намерение. Я имею дело с человеком, который своим умом добился успеха в передовом бизнесе. Если у него есть какое-то намерение – пусть даже потенциальное, – вряд ли я смогу остаться в него не втянутым.

– Вам, кажется, тридцать шесть? – неожиданно спросил Мэнсики.

– Да.

– Пожалуй, самый прекрасный период в жизни.