Ускользающая метафора

– Что там – на той стороне реки? – спросил я. Над рекой нависал белый туман, из-за которого я не мог разглядеть другой берег.

Безлицый пристально смотрел на меня из пустоты. Затем произнес:

– Что на том берегу, зависит от того, что нужно человеку.

– Я ищу, куда девалась девочка по имени Мариэ Акигава.

– Она и есть то, что тебе нужно на том берегу.

– Да, это то, что мне нужно на том берегу. Ради этого я здесь и оказался.

– Как тебе удалось обнаружить вход сюда?

– В палате пансионата для престарелых на плоскогорье Идзу я зарезал разделочным ножом идею в облике Командора. Убил его с его согласия. Так я смог вызвать Длинноголового и заставил его открыть мне тайную тропу.

Какое-то время, ничего не говоря, Безлицый обращал ко мне свое полое лицо. Я не мог определить, понял ли он смысл того, что я ему сообщил.

– Кровь текла.

– Очень много, – подтвердил я.

– Кровь была настоящей.

– Похоже на то.

– Посмотри на руки.

Я посмотрел на свои руки, но следов крови на них не осталось. Наверное, отмылась, когда я черпал горстями воду. А ведь до этого все руки мои действительно были в крови.

– Ладно. Лодка у меня есть. Переправлю тебя на тот берег, – сказал Безлицый. – Только у меня есть одно условие.

Я ждал, пока он скажет, какое.

– Ты мне должен заплатить полагающуюся цену. Таково правило.

– А если не заплачу – переправиться не смогу?

– Да. Так и останешься навечно по эту сторону. Вода в реке холодная, течение быстрое, дно глубокое. А вечность – это очень долгое время. И это я говорю тебе не просто ради красного словца. Это не метафора.

– Мне нечем вам заплатить.

Мужчина тихо сказал:

– Достань и покажи мне все, что есть у тебя в карманах.

Я достал все без остатка из карманов куртки и брюк. В бумажнике денег было около двадцати тысяч иен, кредитка, банковская карточка, водительские права, талон на скидку с заправки. Связка из трех ключей. Бледно-кремовый носовой платок, одноразовая ручка и пять или шесть разных монет. Только и всего. Ну и, конечно же, фонарик.

Безлицый покачал головой.

– Извини, но все это в уплату не годится. Деньги здесь ничего не значат. Что-нибудь еще у тебя есть?

Ничего другого у меня не нашлось. На левой руке – дешевые наручные часы, но время здесь тоже лишено всякой ценности.

– Если найдется бумага, могу нарисовать ваш портрет. Спрашиваете, что еще у меня есть? Пожалуй, только умение рисовать.

Безлицый рассмеялся. То есть, вероятно, то был смех – из глубины пустоты еле послышалось звучное эхо.

– У меня и лица-то для этого нет. Как же ты сможешь нарисовать портрет без лица. Как сможешь изобразить то, чего нет.

– Я – профессионал, – сказал я. – Смогу нарисовать портрет, пусть даже без лица.

Я совершенно не был уверен, смогу ли нарисовать портрет человека без лица. Но попробовать стоит.

– Мне самому стало интересно, каким выйдет портрет, – сказал Безлицый. – Однако, к сожалению, здесь нет бумаги.

Я посмотрел себе под ноги. Подумал было нарисовать портрет прутиком на земле, но под ногами была твердая скала. И я покачал головой.

– Это правда все, что у тебя есть?

Я еще раз обшарил все карманы. В кожаной куртке – ничего. Пусто. Но вот в глубине одного брючного кармана я нащупал маленький предмет: пластмассовую фигурку пингвина. Ту самую, что передал мне Мэнсики, обнаружив ее на дне склепа. С тонким ремешком. Мариэ Акигава носила его, как амулет, прикрепив к своему телефону. Почему он оказался на дне того склепа?

– Покажи-ка, что у тебя в руке, – произнес Безлицый.

Я распахнул руку и показал ему фигурку пингвина. Безлицый равнодушно ее рассмотрел.

– Сойдет, – произнес он. – Возьму в оплату.

Я не мог решать, можно ли насовсем отдать ему эту фигурку. Ведь это ценный амулет, которым дорожила Мариэ Акигава, вещь к тому же не моя. Могу ли я своевольно кому-то ее отдавать? А если это приведет к беде и с Мариэ Акигавой случится что-то дурное?

Но выбора не было. Не дам фигурку Безлицему – не попаду на другой берег. А если не окажусь там, то не смогу и найти девочку. И смерть Командора станет напрасной.

– Я дам вам это в оплату за переправу, – решившись, сказал я. – Пожалуйста, перевезите меня на ту сторону.

Безлицый кивнул.

– Кто знает, может, когда-нибудь тебе придется рисовать мой портрет. Если удастся, тогда и верну тебе пингвина.

Мужчина первым забрался в привязанную к понтону маленькую лодку, больше похожую на плоскую коробку из-под сладостей. Сбита она была из прочных толстых досок, узкая, длиной каких-то пару метров. Я подумал, на такой за один раз много людей не переправить. Примерно посередине лодки возвышался толстый столб, к его верхушке прикреплен с виду прочный металлический обруч диаметром с дециметр, а внутри него проходил толстый канат. Он тянулся от одного берега до другого – туго натянутый, без слабины, совсем как мои нервы. Похоже, лодка курсирует по этому канату, чтобы ее не унесло быстрым и сильным течением. Старая, повидавшая виды, нет у нее ни винта, ни даже весел. Просто покачивается на воде деревянная коробка.