Ускользающая тень

Должно быть, Нерейт сразу понял, что я – самая подходящая тень. Как только сбежали из тюрьмы, отправился прямиком в Караллу и оттуда послал весточку Касте. Потом остался в крепости, чтобы дождаться меня. Знал – если я вообще выживу, то первым делом пойду туда. Сама ведь сказала, что именно там служит Джей. Идиотка. Каста знала о моём прошлом, остальное я рассказала Нерейту. Вот и вышло, что превратить меня в убийцу хозяина им ничего не стоило. Семья всегда была моим слабым местом.

Чудовищный размах предательства потрясает меня. Они с самого начала направляли меня, словно марионетку.

На языке вертится тысяча вопросов, но задаю всего один, самый важный. Воздуха уже не хватает, но с хрипом выдыхаю:

– Мой сын… правда… умер?

Нерейт осторожно подходит ко мне вплотную и чуть опускает лук. Видимо, удостоверился, что в таком состоянии я опасности не представляю. Что правда, то правда. Даже голову поднять сил нет.

– Честно? Понятия не имею. Во всяком случае, ещё недавно был жив, и с тех пор ни о чём подобном не слышал. – Нерейт берёт со стола бумаги и бегло их проглядывает. – Признаю, подделать письмо из армии – довольно-таки подло с нашей стороны. Но иначе ты не стала бы убивать Ледо, и все наши усилия пропали бы даром. – Нерейт пожимает плечами. – Мы знали – ты попытаешься разыскать Рейту. Потому и решили – будет лучше, если новость сообщит она. Если задействовать кого-то постороннего, у тебя могли закрасться подозрения. Классическая уловка. На такое даже попадаться стыдно.

От радости чуть не разрывается сердце. Величайшее счастье смешивается с ужасом, болью, потрясением. Отвращение к себе и ненависть к ним смешиваются с зарождающейся надеждой. Слишком много чувств одновременно. Не могу с ними справиться. На глазах слёзы, трясусь, как в лихорадке. Кажется, будто умираю, но только не от яда.

Нерейт подходит к фонарю, скатывает договор в трубку и подносит к огню.

– Тебе воздадут величайшие посмертные почести, – произносит хааду. – Ты геройски погибла, защищая хозяина от подосланных гурта убийц.

Нерейт поворачивает бумагу так, что огонь взлетает по ней вверх. Он следит за пламенем как заворожённый.

– Теперь всё будет как надо. Война продолжится. Слишком много людей получают от неё прибыль. Нельзя, чтобы боевые действия закончились прямо сейчас. Мир – не в интересах клана Каракасса.

Нерейт держит горящую бумагу до тех пор, пока та не обжигает ему пальцы, затем роняет договор на пол. Документ обугливается и чернеет, его лижут языки белого и красного пламени. Скоро бумага совсем съёживается.

– Операция «Ураган» провалится, – тихо продолжает Нерейт, не сводя глаз с остатков договора, стоившего Ледо стольких трудов. – Горечь поражения пробудит в эскаранском народе гнев, и люди удвоят усилия, чтобы побить ненавистного врага.

Наконец Нерейт поднимает глаза.

– Именно крупные сражения кормят клан Каракасса. Только у него хватает производственных мощностей, чтобы удовлетворить огромный спрос на лекарства.

Нерейт снова приближается ко мне. Вид у меня жалкий – задыхаюсь, по лицу ручьями текут слёзы. Нерейт оскаливается и поднимает лук.

– Ты слишком доверчива, Орна. В твоём деле бдительность терять нельзя, а то получишь нож в спину.

Зажмуриваюсь в ожидании выстрела, но тут раздаётся такой звук, словно что-то куда-то врезалось, и Нерейт выпускает стрелу в пол. Она ударяется о каменные плиты и откатывается в сторону. Лицо у хааду становится растерянным. Он глядит на меня долгим взглядом, в котором читается разочарование и чуть ли не обида. Мол, как ты могла?

Потом Нерейт издаёт стон и валится на бок. Теперь вижу, что ему между лопаток по самую рукоятку вонзился метательный нож.

– Да, приятель, верно ты сказал. Не поспоришь, – весело обращается к Нерейту Керен и вразвалочку заходит в комнату.

Пока он добирается до меня, переступая через трупы, и опускается рядом со мной на колени, могу только пялиться в потолок. Больше ни на что нет сил.

– Ну и видок у тебя, – произносит Керен. Спасибо, что сказал, а то я не в курсе.

– Почему опоздал? – выговариваю я.

– Ты велела дежурить у ворот и дать знать, если приедет кто-то посторонний, – напоминает Керен. – Насчёт твоего дружка-хааду указаний не было.

– Если бы знала, что Нерейт предатель, я бы сейчас здесь не лежала. Зачем так долго тянул, почему сразу нож не кинул?

– Надо же было убедиться, на чьей он стороне. Сначала разберись, потом действуй.

– А что он мне бок прострелил – это, по-твоему, не доказательство? Так, знак дружеского внимания?

Керен указывает на Нерейта.

– И ведь не разберёшь, прикончил я его или нет, – с раздражением бормочет он. Выдёргивает нож из спины Нерейта и вонзает в шею. – Так-то лучше. Теперь точно готов.

Безуспешно пытаюсь встать.

– Идти сможешь? – спрашивает Керен.

– Кажется, нет.

– Есть у меня один человек, мигом тебя на ноги поставит. Двеоминг. Зря не болтает. Сумасшедший, конечно, но не слишком.

Киваю и захожусь в кашле.

– Ничего, яд скоро перестанет действовать. Уже полегчало. Жизненно важные органы не задеты.

– Ты у нас женщина сильная. Всё с тобой будет в порядке.