Ускользающие тени

«Что касается меня, дорогая моя леди Сьюзен, мое положение легко понять. Я принимаю все преимущества жизни с моим дражайшим братом, но привязанность, которую я питаю к мистеру Напье, благодарность, которую я чувствую за его участие ко мне, удовольствие в такой искренней любви и надежда на приятнейшее из всех обществ, которое только может пожелать замужняя особа, побуждают меня пренебречь настоящим уютом ради будущих радостей».

Донни сделал предложение в мае, а затем вернулся в Ирландию – забрать свою дочь и уладить все оставшиеся дела. Таково было его намерение, ибо после того, как Сара согласилась выйти за него замуж, он хотел пребывать неподалеку вплоть до того момента, когда сможет повести ее к алтарю. Однако в тот самый момент, когда разразилась буря, Донни как раз был в отъезде и Сара осталась одна перед гневом брата.

– Твоей жизни можно позавидовать, Сэл, – у тебя есть собственный дом и все, чего только можно пожелать. Зачем рисковать, если ты опять можешь все потерять?

– Затем, что я влюблена, Чарльз. Неужели ты не знаешь, что такое чувства?

– Любовь! Может быть, напомнить тебе, куда завела тебя последняя любовь? Она кончилась всего-навсего ужасными неприятностями.

– Но теперь я стала старше.

– Старше, но не умнее. Если ты выйдешь за Напье, ты станешь жалеть об этом всю жизнь.

– Ты можешь думать так, как тебе угодно.

– Действительно, и мое мнение побуждает меня умыть руки в отношении всего этого дела.

– Неужели ты даже не попытаешься остановить мое последнее стремление к счастью?

– Я ничего не буду предпринимать – ни помогать, ни мешать. Если кто-нибудь из семьи совершит глупость и будет поддерживать тебя – вольному воля.

С этими словами герцог Ричмондский повернулся к бумагам на своем столе, всем своим видом показывая, что разговор окончен.

Май 1781 года прошел весьма уныло, но в начале июня вернулся Донни со своей дочерью, снял дом неподалеку от Сары, и их брачные планы наконец-то стали принимать четкие очертания. Было решено, что, поскольку герцог наотрез отказался присутствовать на церемонии, обязанности главы семьи будут возложены на леди Луизу Конолли при помощи леди Эмили и леди Элбермарл. Кроме того, все пришли к мнению, что обеим девочкам следует быть в церкви, а посаженым отцом будет муж Луизы Томас. Оставалось только назначить сам день события. Донни настаивал на том, что брак должен совершиться в июне, но Сара предпочитала отложить его до тех пор, пока герцог Ричмондский не уедет за границу на лето. Это было единственное разногласие между двумя людьми, настолько счастливыми в обществе друг друга, что их искренняя радость передавалась всем, кто их видел.

– К чему отсрочки, Сара? Неужели твой брат способен устроить скандал?

– Нет нет. Просто я буду чувствовать себя лучше, если он окажется подальше отсюда.

– Разве я настолько отвратителен ему?

– Он просто беспокоится о наших финансах – вот и все.

– В этом беспокойстве он не одинок, – мрачно ответил Донни.

– Гораздо важнее сейчас то, как прореагировала твоя семья. Могу себе представить их ужас при мысли о том, что ты связываешь свою жизнь с женщиной такой репутации, как моя.

– Напротив, они в один голос заявили, что я достаточно стар и безобразен, чтобы знать, что делаю, и пожелали мне счастья.

– Какое облегчение! – с чувством произнесла Сара. – Вся беда с моими родственниками, а также некоторыми из друзей состоит в том, что. они слишком прагматичны. Их божество – деньги.

Донни улыбнулся, и его ястребиное лицо оживилось.

– Я бы с удовольствием стал приверженцем той же самой религии, но трудно поклоняться божеству, о котором и понятия не имеешь.

– Стоит нам завести разговор о деньгах, и мы в конце концов поссоримся, – предупредила его Сара и невольно добавила: – Почему бы нам не пожить недельку в Лондоне, в городском доме леди Элбермарл? Это было бы забавно. Мы могли бы даже побывать в театре.

– Согласен! – воскликнул Донни, такой же порывистый, как его невеста. – Если ты не захочешь выйти за меня замуж, мы, по крайней мере, будем спать под одной крышей.

– И под одним одеялом?

– Это следует обсудить.

Они прибыли в Лондон в середине июня, когда установилась погода, но оба, подолгу прожив на деревенском просторе, оказались совершенно неподготовленными к зрелищу тесных лондонских улочек, грязных и шумных.

– Неужели мне когда-то нравилась эта толчея? – почти пораженно спросила Сара.

– Тогда ты была моложе,

– Не напоминай об этом!

Они рассмеялись тому, что, несмотря на разницу в возрасте, Донни совершенно пленила женщина, которую он считал воплощением всей привлекательности и таинственности женского рода.