Ускользающие тени

И хотя она собиралась ответить тривиальной репликой о том, что без него у нее опускаются руки, Сидония неожиданно обнаружила, что серьезно произносит:

– Я рассчитываю на вас, Финнан.

Ангажемент в Уигмор-Холл был получен восемнадцать месяцев назад агентом Сидонии Родом Ризом – случайным отпрыском итальянца-военнопленного и молоденькой уэльской девушки, которая «попала в беду», как любил называть это сам Род, многозначительно вращая своими выпуклыми итальянскими глазами и проводя рукой по светлым рыжеватым волосам, унаследованным от матери. «Выше нос! – говаривал он и Сидонии, и другим своим клиентам в моменты напряженного ожидания. – Кому какое дело? Да, крошка Сид, я сказал то, что сказал».

Род не только бегло говорил по-валлийски, но и отлично владел итальянским, немецким и французским. Более того, он был единственным человеком в мире, которому Сидония позволяла называть себя Сид. Род был известным ловеласом, но, хотя его амурные похождения бурно обсуждались в кругу музыкантов, он взял себе за правило никогда не заводить интрижки с клиентами и не жениться ни на одной из множества увивающихся вокруг него женщин. «Полюбил – позабыл» – вот мой девиз», – добродушно говорил он.

– В старости вы останетесь одиноким, – предупреждали его.

– Я не собираюсь стареть. Мне нравится быть гранд-сеньором.

– Вы неисправимы, – не раз замечала Сидония.

– Если это значит, что я не нуждаюсь в поощрениях, тогда вы совершенно правы.

Но, несмотря на все любовные дела – музыканты, с которыми он имел дело, прозвали его Гуляка Родди, – Род был отличным агентом, настырным и способным, становясь близким другом всех своих клиентов.

Теперь он стоял рядом с Сидонией в Зеленом зале Уигмор-Холл. Сидония, которой казалось, что ее лицо от испуга приобрело оттенок ее длинного изумрудного платья, с несчастным видом уставилась на фотографии знаменитостей, побывавших здесь в прошлом.

– Ну, ну, крошка Сид, выше нос! Тебе нечего бояться, ты ведь была в таком ударе прошлый раз, когда играла здесь, помнишь?

– Но тогда я только начала выступать, а сейчас уже пользуюсь известностью!

– Вот и перестань плакаться! Прошлый раз ты произвела сенсацию и с тех пор стала на голову выше в мастерстве. К тому же новые клавикорды должны принести тебе удачу.

Клавикорды уже стояли на сцене – их доставили в Уигмор-Холл днем и заново настроили.

– Будь они здесь, – сетовала Сидония, – я бы разогрела руки…

Но в это время прозвучал уже второй звонок и Род произнес свои знаменитые напутственные слова – всегда одни и те же, почти талисман, – прежде чем присоединиться к аудитории:

– Ну, детка, всыпь им как следует!

– О Боже, – простонала Сидония, чувствуя, что вот-вот испустит дух – прямо на глазах у публики.

И вот она уже стояла и кланялась на освещенной сцене. При этом ее пышные волосы упали с плеч. В зале громко вздохнула Дженни, а у Финнана О’Нейла на глазах выступили слезы – он разделял все переживания Сидонии, и ее напряжение передалось ему. Но это продолжалось всего одно мгновение. Сидония села за клавикорды и сразу превратилась в медиума, пальцы которого изливали звуки блестящей пьесы Солера, испанского композитора. В зале царила полная тишина; у Финнана по щекам потекли слезы, когда он увидел, как уверенно его новая соседка и приятельница завладела вниманием слушателей и повлекла их за собой в другой мир. Он никогда еще не слышал ничего подобного, никогда не чувствовал такого прилива гордости. Когда в зале волна за волной стал нарастать шквал аплодисментов, а музыкантша склонила голову в знак признательности, Финнан очнулся и хлопал до тех пор, пока его ладоням не стало горячо.

– Какая виртуозность! – воскликнула Дженни, трогая его за рукав. – Ну, разве она не великолепна?

– Не знаю, – искренне ответил Финнан. – Честное слово, не знаю. Я ожидал, что она окажется хорошей музыкантшей, но такого мастерства я даже не предполагал.

– Она кажется одержимой!

– Полагаю, таким должен быть любой великий музыкант.

– Но она – нечто особенное! Великая музыкантша! Я обязательно должна рассказать об этом!

Но Финнан уже не слушал ее, так как Сидония приготовилась к следующей пьесе и опустила руки на клавиши. Доктор услышал, как сидящий позади него мужчина глубоко вздохнул, как только Сидония вновь заиграла, но не придал этому значения.

Программа уже подходила к концу. В первый раз позволив себе взглянуть в сторону зала, Сидония с ужасом заметила, что ее бывший муж Найджел Белтрам сидит среди слушателей, причем прямо позади Финнана и Дженни. Всего на секунду она отвлеклась, но тут же заметила это и, как настоящий профессионал, вновь сосредоточилась на игре с еще большим жаром и триумфально завершила концерт фейерверком пьес Скарлатти.