Услада душ, или Бахтияр-наме

Когда храбрецы столкнулись в бою, когда ратные мужи стали биться, то шахское войско дрогнуло перед натиском сына падишаха, обученные воины сочли бегство удобным случаем и предпочли всему остальному на свете.

Коль ты с оружьем справиться не можешь,
Одно осталось: в бегство обратись.

Когда разбитое войско вернулось в столицу, пришлось выслать новое, чтобы покончить со злом айяров и искоренить основы бунта. Во втором сражении воины шаха выстроились в боевой порядок и сомкнулись кольцом вокруг айяров. Но сын падишаха испустил воинский боевой клич, и его доблесть смешала ряды войска, от страха перед его доблестью мужи лишились ратной силы. Войско падишаха обратилось вспять с криками: «Куда бежать?»

В сраженье я не испытал себя,
Но в беге я не уступлю газели.

Падишах, видя, как побледнели лица его воинов, слыша их тяжкие вздохи, убедился, что его орлы превратились в куропаток, а соколы – в тощих фазанов; румянец на щеках стал шафрановым, станы, подобные тростнику, сгорбились. Он огорчился бегству своего войска, устыдился перед подданными своей державы, ибо пала во прах честь царства, зашатались основы правосудия. Пришлось ему самому выступить на поле брани, приготовиться сердцем к ударам.

Когда падишах и его воины настигли айяров, то гром боевых барабанов поднялся до самых небес, а пение медных труб услышал бы и глухой. Всколыхнулось пламя битвы, сердца загорелись волнением. Сын шаха нападал, словно лев на лужайке, каждым натиском сокрушая множество воинов, каждым наскоком лишая мужей мощи и силы. Палицей, которая могла бы сравнять с землей гору Эльборз, он повергал во прах воинов; рукою, которая могла бы сорвать с неба созвездие Овна, он погружал мир в потоки крови. Небесные орлы завидовали этому льву, а Миррих с небосвода дивился его острому мечу.

О ты, чей разум направляет меч,
Перед тобою лев не устоит!

Видя такой оборот сражения, падишах сам бросился в битву, и отец с сыном встретились лицом к лицу, так что корень и ветвь сразились. Сын ударил мечом по темени отца, отец – по ветви дерева. Наконец мощь отца возобладала, слава отца превозмогла неустрашимость сына. Шах и его воины долго гнались за ним и наконец схватили юного льва. Падишах вернулся в столицу со смертельной раной на голове, кровь рекой текла по его телу. Призвав звездочетов, он сказал:

– Ваше предсказание было ошибочным. Вы предрекли, будто сын мой, если останется в живых, погубит меня. Если же его растерзает лев, мне якобы суждено умереть своею смертью в постели.

Звездочеты развернули книги и свитки, изучили расположение планет и светил, а потом заявили:

– Тот, кто смертельно ранил тебя, твой сын и никто иной.

Падишах удивился этому, его сердце поразила боль, и он сказал:

– Но ведь сына моего пожрал лев.

– Местоположение звезд и решения на основе их сочетания не лгут, – отвечали звездочеты, – а гороскоп, составленный по всем правилам учености, всегда верен и точен. Мы всего лишь слуги падишаха, но разум не позволяет нам отступиться от истины и утверждать ложь.

Поскольку мудрецы и звездочеты настаивали на своем, мужи государства сочли необходимым расследовать обстоятельства дела.

Из темницы привели сына падишаха и спросили его:

– Чей ты сын и откуда родом?

– Я сам не знаю, – отвечал он, – от какого древа я происхожу, к какому роду отношусь. Но помню, что отец мой – падишах, что он поместил меня в пещере на дне глубокой ямы. Он всегда приходил к колодцу, чтобы повидать меня, целовал меня и ласкал. Но однажды на дно ямы упал лев, схватил меня за плечо, выбросил наверх и сожрал няню, что была со мной. С мучительной раной я пустился в путь по горам и долинам. Меня подобрал караванщик и усыновил. А теперь судьба разгневалась на меня, и я попал в такую беду.

Когда шах услышал его слова, он поцеловал сына, велел снять с него оковы и воскликнул:

– Этот лев – с моей лужайки, этот барс – с моей горы! Он возложил ему на голову венец, облачил в царскую мантию и сказал:

– Слава Аллаху, мое царство унаследует мой сын – побег моей чащи, державой завладеет мой йеменский Сохейль. Рассказав эту историю, Бахтияр молвил:

– Твоему светлому разуму известно, что ни один человек не может избежать божественного рока, что ни одной душе не дано сразиться с ратью судьбы; ведь сказано: «Предопределение повелевает, а рвение – в благородстве». Я же, уповая на твои похвальные нравственные качества, умоляю не ступать в наказании на путь поспешных решений, на стезю необдуманных суждений, ибо в один прекрасный день лучезарный ум падишаха убедится, что твой нижайший раб не преступал установленного законом и вовсе не совершал измены.

– Отведите Бахтияра в темницу, – приказал падишах, – а завтра казните его.

Когда везиры и советники услышали от падишаха эти слова, то все вместе стали поносить Бахтияра, говоря: