Услада душ, или Бахтияр-наме

Падишах воссел на царский трон, а плоды справедливости стали его урожаем. Он вновь дал взлететь своему благородству и стал благоустраивать царство, ибо: «Правление – это благоустройство». Подданные радовались ему, жители страны благодаря его правосудию становились все более свободными. «Чем больше потеря, тем больше радость находки».

У падишаха была только одна забота: он говорил о сыне, которого оставил на краю колодца, с которым расстался волею судьбы:

Коль разлука с любимым была суждена,
Положиться пришлось на судьбу.

А случилось так. Когда падишах и его жена оставили мальчика на краю колодца, туда вскоре нагрянула шайка айяров, промышлявших разбоем в пустыне. Они увидели у колодца мальчика, в сто тысяч раз прекраснее любой картины; свет его чела озарял пустыню, а она, отражая его краску, становилась цветником.

Газеленок, подобный луне серебристой,
Он прекрасней луны, серебра он светлей.

Главарь айяров, узрев совершенство и красоту мальчика, заключил:

– Это, наверное, шахский сын. На челе дитяти блистают признаки царственности и приметы падишаха. Такой ребенок не родится от смерда, такая жемчужина не отделится от безродного, говорят же: «Черный порождает только черное». Этот мальчик станет львом на лужайке и воинственным мужем.

Он поднял мальчика и тут увидел на руке у него драгоценный камень – и его догадка подтвердилась. Главарь тут лее понес его к себе домой, вручил кормилице.

– Этот мальчик дан нам богом, – сказал он и потому нарек его Ходадад [5].

А падишах меж тем думал, что сына задрали дикие звери, и не ведал, что божественная милость спасла дитя.

Прошло какое-то время, шах-заде вырос, стал мужественным воином и храбрым мудрецом. Главарь айяров выучил его всем правилам и наукам. В красноречии, адабе и арабском языке он достиг совершенства. Шах-заде проводил время с айярами в пустыне или же охотился на диких зверей. Когда в храбрости он поднялся до наибольших высот, когда он научился всему, что нужно, главарь айяров стал посылать его на разбойные дела. При этом он говорил:

– Сын мой! Наше занятие – грабить на дорогах, наше ремесло – быть айяром.

Нападая на караван, шах-заде проявлял врожденное великодушие и внутреннее благородство и прощал слабых. Если, например, он находил у купца огромное состояние и несметные сокровища, то отбирал лишь меньшую часть, а большую оставлял. Как говорят: «Тебе следует быть справедливым, а не то погибнешь». Воистину всегда благородство украшает человека.

И вот однажды айяры напали на караван. Караванщики были мужественные и храбрые мужи, испытавшие удары сражений, жар и холод битв. Как только показались разбойники, они схватились за оружие, бросились на них, и закипел жестокий бой. Ярость караванщиков сокрушила сердца разбойников, и их разгромили. Ходадад получил много ран и попал в плен к охране каравана. Начальник каравана велел привязать его к мулу, а потом сказал своим:

– Взгляните, этот юноша похож на лесного льва, на прославленного храбреца.

– Конечно, я лесной лев, – отвечал Ходадад, – да попал в стаю лисиц. Храбрость льва для меня обернулась трусостью лисицы, я променял пищу сокола на крохи паука… Того, кто пренебрегает верой и заповедями религии, постигает такая участь.

Коль обратился за помощью к предателю благородный,
Он с благородством расстанется, честь запятнает свою.

Начальник каравана, выслушав его речи, сказал:

– О мудрый юноша! Ну и скверное же ты выбрал ремесло! «Тот, кто не проявляет милосердия, не заслуживает милосердия». Разве достойно мужа грабить нА большой дороге? Разве благородные люди станут грабить и разбойничать?

– Если бы я следовал обретенным мною знаниям и своему разуму, – отвечал Ходадад, – то не оказался бы в унижении и не попал бы в беду. «Когда настигает судьба, то глаз слеп». Небесный рок невозможно отвратить, божественным мудростям нет предела.

Предначертал калам небесный, что быть должно,
И уравнялись в то мгновенье движенье и покой.

Тот, кто ведает сокровенное, знает, что я не по своей воле ступил на этот путь, что вкусил это ремесло не без отвращения.

Наше время – не час ли единый? И он истекает
Вместе с тем, что в нем было из бед и стыда.

Начальник каравана выслушал достойные речи и красноречивые слова Ходадада, и в его сердце пробудились сострадание и сочувствие.

– О любезный юноша! – сказал он. – У тебя благородный характер, и ты говоришь прекрасные слова. Слова твои – от бога, а деяния – от шайтана. Если ты раскаешься, то достигнешь предела совершенства и достоинства мужей. Клянусь твоей душой, я готов подать тебе руку и усыновить тебя.