Условия человеческого существования

Тема занятий: наступательный бой на оборонительных позициях… Сам Кагэяма понимал нелепость темы — уж одно то, как она была сформулирована. Но программа занятий составлялась командиром батальона. Майор Усидзима просто помешался на воспитании в подчиненных наступательного духа. Если б в батальоне нашелся офицер, вздумавший делать упор на обучение солдат оборонительному бою, его, несомненно, ждала бы головомойка.

Кадзи собрал свой взвод в лощинке.

— Задача сегодняшних учений — ведение непрерывного огня с ходу с использованием рельефа и местных предметов. Объект контратаки — вон та сопка, расстояние — четыреста метров. Помните, от того, насколько хорошо вы сумеете использовать в бою рельеф и каждый местный предмет, зависит ваша жизнь. А если кто воображает, что, мол, каждый дурак сумеет использовать местность, когда понадобится, тот ошибается, этому тоже надо учиться. А теперь приступим. Старайтесь, чтоб не пришлось повторять…

Новобранцы лезли из кожи вон — повторять контратаку никому не хотелось. Бежали, падали, стреляли, снова бросались вперед. Кадзи следил за солдатом 2-го разряда Энти. Тараща глаза, тот усердствовал, словно вокруг и вправду свистели пули. Стараясь не пропустить ни одного «местного предмета», он приникал к земле, где только мог, и его фигура, скорчившаяся возле какой-нибудь ненадежной защиты, напоминала играющего в прятки ребенка. При виде этого сорокачетырехлетнего младенца у Кадзи невольно защемило сердце.

Наруто передвигался солидно, не спеша, Тэрада — проворно и ловко, Тасиро — точно и добросовестно, Коидзуми — удивительно «по-граждански». Ничего не поделаешь, в конце войны в солдаты забирают кого придется.

И только один солдат сразу же взял курс на ложбину, надеясь увильнуть от учений. Кадзи пригляделся. Так и есть — Такасуги.

Пока Такасуги находился в поле зрения ефрейтора, он еще двигался. Но едва замечал, что внимание Кадзи отвлеклось на кого-то из пожилых, он сразу норовил юркнуть в ложбину, служившую отличным укрытием, и больше не показывался.

Кадзи перешел на соседний бугор, откуда просматривалась вся ложбина.

Он слышал, как Тасиро окликнул Такасуги:

— Слышь, Такасуги, меняй место и стреляй!

Тот неохотно двинулся, не вылезая из ложбинки. А убедившись, что Кадзи смотрит в другую сторону, снова повалился на землю прямо там, где стоял, и, не целясь, стал вести беспорядочную стрельбу, наслаждаясь отдыхом.

Рывком продвинувшись к очередному укрытию, Тасиро оглянулся, сделал знак Такасуги: «Давай сюда!»

Тот взглянул на Кадзи и медленно, неохотно выбрался из лощины.

Тут Кадзи не выдержал.

— Назад! Повторить!

Такасуги показал язык, усмехнулся. Этот мелькнувший на мгновение язык словно огнем ожег Кадзи. Теперь он уже не спускал глаз с Такасуги. Не отдавая себе отчета, он следил за ним тем злым, беспощадным взглядом, какой бывает у старослужащих, когда они выискивают в казарме, к чему бы придраться.

Такасуги пробежал вперед и лег рядом с Тасиро. Ему следовало тотчас приготовиться к стрельбе, но вместо этого он приподнял голову, взглянул на Тасиро, ухмыльнулся и что-то сказал.

Кадзи направился к нему.

Усмешка сбежала с лица Такасуги, когда он увидел Кадзи. Никогда еще он не видел у ефрейтора такого злого лица.

— Встать! Смотреть прямо!

Такасуги не в силах был заставить себя поднять глаза на Кадзи. Он увидел, наверно, только ногу Кадзи, которую тот в следующую секунду чуть вынес вперед.

Такасуги пошатнулся от удара.

— Раз уж пришлось к случаю, так запомни, — холодно проговорил Кадзи: — Сколько раз будешь бегать к старослужащим, столько раз буду бить!

Спокойствие, вернее, какое-то странное оцепенение вернулось к Кадзи, только когда он заметил Тасиро. Тот во все глаза смотрел на него, и во взгляде его выражалось что-то похожее на душевную боль. «И ты такой же!» — говорил этот взгляд.

Воспоминание о том, как в Лаохулине он ударил этого недотепу Чена, на мгновение заставило мучительно сжаться сердце Кадзи… Тогда он ударил человека, чтобы поддержать свое мнимое достоинство, а сейчас — из бессмысленного желания отвести душу…

— Вперед! — скомандовал он Такасуги и Тасиро.

Он не хотел, чтобы они видели его в эту минуту. Боялся показать, что раскаивается.

«Ты стал ефрейтором, вот кем ты стал, — выстукивало сердце. — Ты больше не прежний Кадзи. — Человек, которого звали Кадзи, исчез, вместо него появился новый, сделанный по армейскому образцу…»

26

Энти сказал Наруто:

— Видал, как ефрейтор отделал Такасуги?

Сам пострадавший беспечно разматывал обмотки у входа в казарму, пересмеиваясь о чем-то с Ясумори.

— А я-то думал, уж кто-кто, а наш ефрейтор не способен на мордобой! — пробормотал Энти.