Условия человеческого существования

С этого дня в группе Кадзи кто-нибудь оставался в ангаре, сказавшись больным. Конвоир смотрел на это сквозь пальцы, но унтер-офицер из пленных был дотошный. Перед выходом на работу он производил перекличку, но солдатам на первых порах удавалось его обманывать. Кадзи почти всегда оставлял "по болезни" Тэраду. Юноша действительно здорово ослаб, но чтоб не было нареканий среди своих, Тэраде поручался сбор объедков. Тэрада бродил вокруг советских палаток, подбирал картофельные очистки, кочерыжки, хлебные корки. Теперь, возвращаясь с работы, группа Кадзи получала "дополнительный паек". Естественно, настроение у всех поднялось. У Тэрады от ежедневного промывания "добычи" руки обветрились и огрубели, но он гордился своей работой -- ведь он кормил пятнадцать мужчин. Глядя при свете костра на руки Тэрады, Кадзи вспомнил, как доставалось ему, когда он был новобранцем. Но варварские порядки казармы казались ему теперь совершенно безобидными. А почему? Наверно, потому, что в ту пору он был сильным, выносливым, а теперь он совершенно обессилел. Кадзи жил только прошлым и настоящим, о будущем он старался не думать. - А ведь приготовить все это -- тоже дело нелегкое! Тэрада взглянул на свои потрескавшиеся руки и рассмеялся. - Когда вода попадает в ранки, здорово больно. Но как соберешь все и промоешь -- на душе становится легче. Думаю, сегодня опять все будут сыты. А в армии я ни о чем не думал. Если приказывали -- подчинялся, вот и все. Помните, Кадзи, как накануне боя я на вас накинулся? - Помню. - Вы тогда меня дураком назвали. А я думал: пусть дурак, но зато не изменник. Вы тогда сказали, что погибнуть в такой войне -- это значит умереть собачьей смертью. Помните? Я часто вспоминаю ваши слова. Вы оказались правы. И пусть мы в плену, но ведь все-таки мы живые. Теперь я узнал цепу жизни. Я ведь в армию прямо из школы попал. Что я в жизни смыслил? Сейчас я только и начинаю жить. И пусть мы на дне и дальше катиться некуда, но на сердце все равно легко. Жизнь начинается отсюда. Надо только не распускаться, тогда обязательно все будет хорошо. Кадзи молчал и про себя улыбался. Этот мальчик, сам о том не догадываясь, учил его. Учил ясному и простому пониманию жизни. Действительно, отсюда начинается новая жизнь. Как верно сказано! - Сегодня, малыш, ты что-то разболтался,-- бросил Кира, уплетая сваренную картофельную шелуху.-- Те, что при кухне, всегда много болтают. И в армии так же было. - Если вам не нравится моя работа, давайте поменяемся,-- надулся Тэрада.-- Хоть с завтрашнего дня оставайтесь "при кухне". - Да плюнь ты на него! -- сказал Кадзи.-- Ты что, не знаешь Киру? Всегда язвит, уж такая у него привычка! - Скверная привычка! -- Тэрада разозлился не на шутку.-- Что ж, по-вашему, мне легче всех? Он хотел сказать что-то еще, но тут вдруг у советских палаток грянула песня. Это пели красноармейцы. Они пели удивительно хорошо. И дело было не только в звонких, сильных голосах. Советские солдаты пели на редкость проникновенно. Часто протяжную мелодию песни венчал мужественный, торжественный припев. Казалось, они пели о том, какой тяжелой ценой досталась им победа, а может, тосковали по родине, провожая минувший день, и перекидывали радужный мост к завтрашнему. Когда песня стихла, пленные у костра долго молчали. Каждый думал о своем. -- Верно, у них есть что-то, о чем хочется петь,-- сказал Кадзи, отходя от жестяной стены ангара, к которой прислонился спиной.-- Что-то кроме еды, сна, службы... Почему их песни так отличаются от японских военных песен? У нас все были марши да спортивные песни или эти модные, от которых уши вянут. А когда слушаешь их песни, невольно думаешь: какие хорошие ребята... Да, они хорошие -- и тот, что целился в Кадзи, желая его припугнуть, и тот, что дал кому-то пинка в колонне. Оба они, наверно, пели сейчас эту песню. Понемногу люди стали расходиться. Костер начал затухать, а подбрасывать траву было лень. Оставалось только укладываться спать. Затаптывая костер, Тэрада сказал: - Я смотрю, и в других группах стали нам подражать. - С "больными", что ли? А как же иначе? - Беда в том, что очень много развелось таких, как я. Унтер с конвоиром заприметили остающихся и отправляют всех в больницу. Пока я, правда, убегаю... - А тебе бы хорошо в больнице отлежаться. - Нет! И если положат -- сбегу. А сегодня на работу, знаете, кто выгонял? - Кто? - Кирихара, кажется. Кадзи вздрогнул. - Кирихара? Но как он сюда попал? Впрочем, если они отмахали такой путь, ничего удивительного нет в том, что и тот сюда попал. Плохой он человек, еще напакостит. Тэраду не на шутку тревожило возможное столкновение Кадзи с Кирихарой. Ведь здесь та же армия, а Кирихара -- унтер. Советское начальство признает их старшинство. -- Не бойся,-- успокоил Тэраду Наруто.-- Что он может нам здесь сделать? Кадзи молча смотрел в темноту. Он никак не думал, что может еще встретиться с Кирихарой. -- Значит, выбился в начальники. Русским, конечно, невдомек, что он вытворял...