Условный разум (СИ)

               Молниев поздоровался и сразу перешел к делу — заговорил неожиданно приятным баритоном. Он не сумел сообразить, что его пригласили, чтобы допросить. Для него приблудный американец был еще одним источником информации, только и всего.

               — Удалось ли вам найти какие-нибудь отличия нашей Зоны от проявлений «хармонтского феномена»? — спросил Молниев.

               — Нет, — честно признался Мозес.

               — Я так и знал.

               — Что еще вы знаете?

               — Я побывал в Зоне. Один раз.

               — Интересно. Расскажите подробнее. Вы ведь попали в особняк промышленника Васечкина по своей воле, без его разрешения?

               Молниев растерялся. Ему не понравилось, что кто-то раскрыл его сокровенный секрет. Он хотел сначала напустить тумана и загадочности, поработать с намеками, как привык это делать в своих книгах. И то, что его замысел разгадали, обидело его, поскольку нарушило придуманную композицию разговора с американцем, которой он собирался придерживаться.

               — Как вы догадались? Я никому не рассказывал о своем приключении.

               — Есть события, которые очень трудно скрыть. Тем более, что с вами не произошло ничего необычного. И в Хармонте есть персонажи, организм которых позволяет совершать персональные проникновения. Я разговаривал с ними, допросил их, поэтому примерно представляю, что произошло. Сейчас поговорю с вами. Однако сомневаюсь, что услышу что-то новое. Попробуйте удивить меня.

               — Я не помню, как это произошло.

               — Очень плохо, — резко сказал Мозес. — Постарайтесь вспомнить. Это очень важно.

               — Мне бы и самому хотелось. Хороший эпизод получился бы для новой книги. Но не складывается. Все как в тумане. Не могу сосредоточиться.

               Мозес подошел к сидящему Молниеву и положил руку тому на голову. В пальцы его словно воткнулись тысячи маленьких иголок — это был хороший знак. Другой рукой он достал из кармана странный предмет, напоминающий губку.

               — Успокойтесь. Сейчас у вас все получится. Вам следует расслабиться и не думать о глупостях, которые могут помешать сосредоточиться.

               — Каких глупостях? — спросил Молниев и заснул.

               — Что с ним? Ему плохо? Он умер? — с ужасом спросил Мазин.

               — Вовсе нет. Не беспокойтесь. Его здоровью ничего не угрожает. Наоборот, его сознание раскрывается. Он видит мир по-другому, не так как вы, мистер Мазин. И это то, что нам нужно.

               Прошло десять минут, Молниев вздрогнул (это больше было похоже на судорогу) и открыл глаза.

               — Что со мной? — спросил он.

               — Александр Владимирович, вы крепко спали, — сказал Мазин. — А сейчас проснулись.

               Молниев держал в руках «пустышку».

               — Зачем вы всунули мне в руки эту штуку?

               Мозес отобрал от него «пустышку» и внимательно осмотрел ее. Вроде бы, русский артефакт ничем не отличался от хармонтского. Рассогласования потоков не произошло. Это была хорошая весть.

               — Послушайте, Молниев, я отвечу на ваши вопросы, но сначала хотелось бы узнать, как вы провели последние десять минут?

               Молниев уже пришел в себя, ему и самому хотелось рассказать о чудесном путешествии, которое он совершил. О таких событиях интересно читать в фантастических книжках, но переживать их в реальности нравится далеко не всем. Молниев был доволен. И теперь ему хотелось поделиться своими воспоминаниями, чтобы не забыть их. Он словно писал фантастическую повесть.

               — Я закрыл глаза. Но оказалось, что это не мешает мне прекрасно видеть. Какая-то непонятная сила наполнила мой организм. Как будто каждая моя клеточка получала энергию извне. Это было непонятно и страшно, но очень приятно. Я сознавал, что смогу использовать эту чужую энергию только на благое дело. Никто не отдавал приказа, но и так было понятно, что мне надлежит сделать дальше. Я встал и пошел в дальний угол кабинета. Рядом с сейфом обнаружилась неказистая дверь.

               — Эта наша кладовка. У нас там хранится архив муниципальной переписки.

               — Я не знал, — сказал Молниев. — Меня туда почему-то потянуло.

               — Дверь заперта.

               — И этого я не знал. Дернул за ручку, дверца и открылась.

               — Чудеса! — сказал Мазин.

               — Оказалось, что я попал не в чулан, передо мной открылся огромный зал, напоминающий по убранству залы Екатерининского дворца в Царском Селе. Если вы там были, то поймете, о чем я: изысканная роскошь, предназначенная не для стороннего наблюдателя, а для живущей там царствующей особы. Я понимал, что никаких царей сейчас нет, но вспомнил, что в Чучемле есть один большой любитель аристократического образа жизни — промышленник Васечкин. А это значит, что я, каким-то невообразимом образом был переброшен в провалившийся под землю особняк. Фантастика, не правда ли? Как будто я, против своей воли, вдруг стал старателем.

               — Дальше, — сказал Мозес. Его явно заинтересовал рассказ Молниева.

               — Я долго рассматривал обстановку праздничного зала. У Васечкина есть желание подражать великим предкам, но не хватает вкуса. Все дело в том, что тонкий вкус на роскошь или заложен в человеке с детства, или воспитывается годами упорного труда под надзором умелых преподавателей. Самообразование, а это случай Васечкина, в таком деле, как правило, не помогает. Ему следовало прислушаться к профессионалу, но он посчитал, что справится сам. Но ошибся.