Условный разум (СИ)

               — Не знаю, как и сказать. Настоящие чудеса трудно описать обычными словами. Я человек занятой, работы невпроворот, у меня нет времени заниматься решением кроссвордов и толкованием чудес. Приезжайте, и сами все увидите.

               — Ваши жители находили какие-нибудь странные предметы?

               — Да. Несколько штук. Я храню их в чулане. Наверное, вам их покажут, если попросите. Нам скрывать нечего. Если поможете нам разобраться, будем благодарны.

               — Если смогу.

               — А можно я вам свой вопрос задам? — спросил Мазин, неожиданно расхрабрившись.

               — Да.

               — Встречались ли вы с «ходячими мертвецами»?

               — Слышал о них. Но меня они не интересуют. У вас в деревне действительно есть «ходячие мертвецы»?

               — Не совсем. Пока только две ж.. попы с ногами. Я не шучу. На самом деле. Неприятная история.

               — И что говорят ваши ученые?

               — Ничего не говорят.

               — Понял. Спасибо. До встречи, — сказал Мозес. — Если вам понадобится помощь, обращайтесь.

               Ему не понравился разговор с Мазиным. Поездка в Россию оказалась более серьезным испытанием, чем можно было предположить. А это означает, что ему предстоит действовать жестко и беспощадно.

               Удивительно было другое, американцы и русские — такие разные народы, но оказалось, у них было кое-что общее: и у тех, и у других были свои фантасты — странные мечтатели, сочинители и предсказатели, к которым никто не относится серьезно и к их словам не прислушивается.

Американцы в Чучемле

               Моросил отвратительный мелкий дождик. Наверное, таким он бывает только в России. Американцам выдали легкие полиэтиленовые накидки яркого синего цвета. Мозес с неодобрением посматривал по сторонам из-под капюшона. От этих плащиков, если их можно так назвать, было мало толка. Мелкие капли впивались в лицо, и оно быстро стало липким и мокрым. А Пильман, напротив, чувствовал себя уверенно, всем видом показывая, что мелкие погодные неприятности не повлияют на его способность решать важные научные проблемы. Он был официальным лицом и старался, чтобы окружающие прониклись уважением к его должности.

               Американскую делегацию встретили трое русских: Валерий Алмазов — директор Центра особо важных исследований, эта организация, видимо, выполняла те же функции, что и Институт внеземных культур в Хармонте, Кирилл Панов — человек, которого Алмазов посчитал самым профессиональным своим сотрудником, и Глава администрации Чучемли Александр Мазин.

               — Мне уже сообщили, что у вас, в России, людей, которые на свой страх и риск приносят из Зоны чужие предметы, называют старателями, — обратился Пильман к Алмазову. — Нас интересуют эти предметы, которые эти бесстрашные люди смогли раздобыть с опасностью для жизни.  Мы называем их артефактами. Сможем ли мы рассмотреть местные артефакты? Или, что было бы еще лучше, потрогать их?

               — Это собственность Академии наук России, — сказал Алмазов сурово.

               — Конечно, конечно. Мы уважаем и не оспариваем ваше законное право собственности и не собираемся присваивать принадлежащие вам артефакты. Но нам необходимо увидеть добытые вами чужие предметы, чтобы лично удостовериться, что они аналогичны артефактам, обнаруженным в Хармонте. Собственно, для этого мы и приехали.

               — Я складываю их в чулан, чтобы не потерялись, — сказал Глава администрации Мазин.

               — Я звонил вам вчера, — сказал Мозес. — Вы обещали показать нам чужие вещи.

               — А-а, так это вы вчера звонили. Но мне показалось, что вы негр, вот и не признал сразу.

               — Во мне ноль процентов негритянской крови. Это не хорошо и не плохо. Это факт.

               — Ну и ладно, — добродушно сказал Мазин. — Тогда пойдем в чулан. Они у меня в мешках хранятся, так что пользу уже приносят — мышей отпугивают.

               Пильману не понравилось, что Мозес предпринимает какие-то действия, не поставив в известность. Подобное поведение было недопустимо.

               — Мозес, не забывайте, что глава нашей делегация я, это мне положено принимать решение о дальнейших действиях и передвижениях нашей команды, — сказал он раздраженно.

               — Конечно, доктор Пильман. Жду вашего приказа, — сказал Мозес равнодушно.

               — Сначала мы должны осмотреть провалившийся дом промышленника Васечкина. Он ведь провалился под землю, я правильно понял?

               — Конечно, доктор Пильман. Вы правы.

               Проклятый дождь не прекращался. Грунтовая дорога, по которой на Лендкрузере передвигалась делегация, окончательно размокла и покрылась глубокими лужами. Кое-где на обочинах было подозрительно сухо. Пильман догадался, что так в России выглядят гравиконцентраты. Русские умело объезжали их. Значит, уже на практике узнали, что это такое.

               Над серым полем лениво  кружилась стая черных птиц, словно что-то выискивали.

               — Они кружат над провалившимся домом? — спросил Пильман.

               — Нет. Что вы! — ответил Мазин. — Птицы и близко к особняку Васечкина не подлетают. В первый день много их туда засосало. Погибли несчастные создания. Теперь опасаются. Как-то рассказали друг другу о страшной опасности. На это их скудного разума хватило.

               Вскоре показалась крыша особняка Васечкина. Внешне она ничем не отличалась от крыши провалившегося в Хармонте здания Института.