Условный разум (СИ)

               — Что нет? Ты ничего не понял. Вспоминай чаще мои слова, может быть, что-нибудь со временем уразумеешь. Главное, чтобы поздно не было.

Полезное чтение

               Месяц шел за месяцем. Понимание того, что Зона меня приняла, так и не пришло. Шухарту нравилось наблюдать за моими душевными терзаниями — поскольку желание отправиться в Зону за радиопередатчиком за время ожидания у меня только крепло. Его забавляло, что я так и не решился отправиться в Зону самостоятельно.

               — Давай считать, что Зона не против моего визита. Ты можешь начинать готовить меня к походу, — однажды сказал я, когда ехидная ухмылка Шухарта показалась мне особенно циничной.

               — Конечно, — с готовностью ответил Шухарт. — Начни делать утреннюю зарядку: отжимание, бег на месте, велотренажер, поднимай гири или гантели. Когда почувствуешь, что ноги и руки твои готовы к серьезным испытаниям, скажи мне. Это будет первая подсказка, что наступило время заняться твоей головой. Ты, с моей помощью, конечно, попытаешься выбить всю научную дурь, которая там скопилась в огромных кличествах. От тебя потребуется совершить подвиг! После чего заполним твою голову простыми инстинктами самосохранения и внимания. Тебе понравится.

               Я выполнил требование Шухарта, подкачал мышцы и привел в норму дыхалку, но когда я рассказал ему об этом, он ехидно спросил:

               — Подтянись десять раз на турнике. Сможешь?

               — Да, — соврал я.

               — Хорошо. Сейчас подтянешься при мне.

               — Ладно, пойду еще потренируюсь. Но нам нужно торопиться, время не ждет.

               — Не беспокойся, я побывал в лаборатории № 1522, и никакого передатчика не обнаружил.

               — В этом нет ничего удивительного. Потому что его поисками должен заниматься специалист.

               — Зона настойчиво затягивает тебя, новичок, в свои сети. Берегись. Я знал ребят, у которых вдруг возникало непреодолимое желание побыстрее оказаться в Зоне. Ничего хорошего из этого не получалось. Не хочу, чтобы ты разделил их печальную судьбу.

               — Но мне надо. Это моя работа.

               — Обязательно сходишь, если я посчитаю, что ты готов, и Зона тебя примет.

               Я интеллигентно выругался и занялся привычным делом: чтением последнего бюллетеня Института. К моей то ли радости, то ли удивлению, я обнаружил там статью доцента Мэрфи о таинственных радиосигналах из Зоны. У него получился весомый научный трактат с графиками, таблицами и формулами. Как положено. Я был вынужден признать, что Мэрфи удалось сделать огромный скачок в изучении «хармонтского феномена».

               Если отбросить обязательную в подобных публикациях наукообразную воду и бессмысленные формулы, то в остатке окажется потрясающее открытие: радиосигнал, посылаемый в пространство из Зоны, повторялся через неравные промежутки времени.

               Получается, что это было сообщение. От кого-то кому-то. Зачем-то. А это значит, что «хармонтский феномен» отныне следует называть «хармонским инцидентом». Совсем нехорошо. Я вспомнил о двух возможных сюжетах Молниева и еще раз понял, что не хочу, чтобы исполнился любой из них. Но это был тот случай, когда от моего хотения действительно ничего не зависело, как и говорил Молниев. Смысл имело не то, что мы, люди, желаем и на что рассчитываем, а то, как мы должны реагировать на резкое изменение нашего положения в Галактике, но об этом в Институте не думают, поскольку человечество ни с чем подобным до сих пор не сталкивалось.

               Для того, чтобы продолжить собственные исследования многомерного мира, а в необходимости этого я уже не сомневался, необходимо было получить дополнительную информацию. Я договорился о встрече с доцентом Мэрфи и попытался осторожно расспросить его о характере сигналов и о том, как он их интерпретирует. Мне хотелось услышать от него другое объяснение, третье, хотя бы немного оптимистическое, отличное от катастрофических домыслов Молниева.

               Толстый и гордый Мэрфи весь светился от счастья, ему повезло сделать выдающееся открытие, и теперь он собирался использовать свой успех с наибольшей выгодой для себя и своей семьи.

               — Ваши радиосигналы действительно повторяются? — спросил я.

               — Да, — с готовностью подтвердил Мэрфи. — Могу предъявить дневник наблюдений.

               — Не нужно. Я вам верю.

               — А почему вы назвали радиосигналы из Зоны «моими»? На что вы намекаете?

               — Я их так назвал, потому что это вы их открыли, — объяснил я.

               — Открыл их профессор Робертсон, я всего лишь установил, что сигналы повторяются время от времени.

               Понятно, что я недостаточно хорошо знаю английский язык, поэтому не всегда понимаю реакцию американцев на самые простые и дежурные слова. Иногда с учеными из хармонтского Института надлежит говорить осторожно, как с малыми детьми. На всякий случай, я добавил, чтобы Мэрфи не обиделся окончательно:

               — Я только подтвердил, что обнаружение нерегулярно повторяющихся сигналов из Зоны — великое открытие, которое сделали именно вы.

               — Это действительно так, — удовлетворенно сказал Мэрфи. — Спасибо за комплимент.

               Пришла моя очередь удивляться. Неужели он и в самом деле считал, что открытие стало бы менее значимым, если бы его сделал кто-то другой?

               — Что вы думаете об этих сигналах?

               — Ничего не думаю, — ответил Мэрфи.