Услуга за услугу

Все это автоматически переносится и на меня.

Коди завозился в кроватке, и мы одновременно посмотрели на детский монитор, выжидая, заснет мальчик снова или нет.

– Па-а! – сонно позвал Коди.

Лейни улыбнулась углом рта.

– Будто знает, что папы нет дома. Пойду проведаю моего маленького мужичка.

– Давай. А я лягу спать.

Проходя мимо, Лейни дружески стиснула мне руку.

– Стиви, я всегда рядом в любом качестве – сестры, конфидентки, посредника между тобой и Эр Джеем. Мы с ним тебя безмерно любим.

– Спасибо, – сипло отозвалась я, справляясь с комком в горле. – Я вас тоже люблю.

Утром я проснулась рано – вместе с Коди. Эр Джей вернулся домой только в двенадцатом часу, и они с Лейни затеяли плотный завтрак с беконом, яичницей и картофельными оладьями. Я в кухню не совалась, потому что молодые супруги обожают прикасаться друг к другу и я не хотела подглядывать.

Когда завтрак был съеден до крошки, я, Эр Джей и Коди пошли гулять. Мы поставили хоккейные ворота, и Эр Джей был вратарем, пока мы с Коди пытались забить ему гол. Я от души веселилась, понемногу оттаивая. Вышла Лейни и забрала Коди на тихий час, а мы с Эр Джеем все не унимались. Много воды утекло с тех пор, как мы во что-то играли вместе.

Брат стоял на воротах, а я обстреливала его шайбами, хохоча над тем, как он уворачивается от метивших в самый пах бросков. Наконец одна шайба попала ему в бедро.

Скорчившись на земле в позе эмбриона, брат простонал целую литанию сочных ругательств.

– Извини. Очень больно?

– По-моему, ты нарочно целишь мне по яйцам, – он со стоном сел, схватился за мою руку и встал.

– А я и целюсь.

– Прости.

– За что?

– За то, что выставил твое знакомство с Уинслоу интригой против меня, за попытку тобой командовать. Прости, что невольно опустил тебя и твою квалификацию ниже плинтуса. Мы с Уинслоу никогда не ладили, а ты мне очень дорога.

– Это все понятно, но у Бишопа в голове исключительно выздоровление, а не коварные планы забраться мне в трусы.

– Я не хочу, чтобы ты страдала.

– Ценю твою заботу, но за себя я буду решать сама.

– Значит, мир? – и брат одарил меня фирменной боуменовской улыбкой, от которой на щеке обозначилась фамильная ямочка.

Я вытаращила глаза:

– Ладно, мир.

Эр Джей радостно стиснул меня в объятьях, от которых затрещали ребра, и добавил:

– Но если Уинслоу тебя все-таки обидит, я его пополам разорву.

Я ткнула его в бок, но брат только крепче прижал меня к себе.

– Мелкая, я тебя люблю.

– Я тебя тоже, хоть от тебя один геморрой.

* * *

Домой брат отвез меня только к вечеру – я как могла оттягивала общение с Джоуи. Я надеялась, что тот откажется от своей затеи, но Джоуи, упорный, как чесотка, написал, что зайдет в полпятого. Я согласилась только потому, что мой блудный чемодан доставили на бывший адрес и Джоуи посулил его привезти. Чемодан с моими вещами гостил у него уже недели две.

Я была потная и соленая после хоккея с братом, не мытая уже некоторое время голова замечательно засалилась, поэтому к своему ансамблю из замурзанных спортивных штанов и майки я добавила необъятный анорак и стянула волосы в самый небрежный пучок, подчеркнув их немытость и сальность. Смыв с лица остатки макияжа (которого почти и не было), я обнюхала подмышки, оставшись вполне довольной результатом. Мне хотелось быть как можно противнее для Джоуи.

В четверть пятого в дверь постучали. Что-то он рано. Я глубоко подышала, изобразила на лице раздражение и распахнула дверь. Но на пороге стоял не Джоуи, а Бишоп.

Он тоже явился в спортивных штанах и футболке. Штаны обтягивали его бедра, а футболка с дырами (не стратегического плана) – грудь. Этому молодцу, похоже, решительно все к лицу, что он ни напялит.

Я невольно покосилась на лифт, так и ожидая, что вот сейчас оттуда выйдет Джоуи.

Бишоп окинул меня взглядом, задержавшись на надписи на джемпере «Вертела я это» и остановившись на моих волосах.

– Ты себя хорошо чувствуешь?

– А? – я не ожидала ни такого вопроса, ни искреннего беспокойства в его голосе.

– Ты заболела? – Бишоп показал на мой наряд. – Обычно ты иначе одеваешься.

Я невольно взглянула на себя.

– А-а, это… Это я нарочно.

– Ну, о’кей, – он переступил с ноги на ногу, будто волнуясь. – Я это… У меня есть пицца… для тебя. Я подумал, может, так ты перестанешь на меня сердиться.

– Я не на тебя сержусь, я злюсь на обстоятельства и чрезмерно бурную реакцию окружающих.

– Прости, – Бишоп покусал губу. – Если ты не сердишься, значит, мы будем и дальше работать над моей реабилитацией?

– Будем, будем, – я не ответила ему вчера вечером определенно в основном потому, что отвлеклась на то, как он хорош в костюмных брюках, а еще мне нужно было убрать с дороги кучу дерьма по имени Джоуи.

– Отлично, – Бишоп шагнул вперед, будто желая войти, но я не двинулась с места:

– Сейчас не самое подходящее время.

– Ты занята? – он снова оглядел меня с явным недоумением.

Я была одета как бродяжка, а не как человек, у которого важное дело.

– Да, и, к сожалению, не могу это «занятие» отменить.

– Что за занятие?

– Меня на работе без моего ведома припрягли к волонтерству.