Услышать тебя

Дождь давно кончился, но стоило залететь сюда легкому порыву ветра, как с деревьев сыпались крупные капли. Они щелкали по листьям, которых уже много валялось под ногами, попадали и в Сергея. Дятлинка — ее хорошо было отсюда видно — вспучилась от дождей и катила свои пожелтевшие воды меж пологих берегов, заросших рыже-зеленой травой. Иногда волны перехлестывали через деревянные мостки. По этим кладям Сергей ходил к своему другу Николаю Бутрехину. Отсюда и дом его виден. Из трубы дым идет. Артисты сейчас гастролируют по области. В этом году Николая наконец приняли в труппу и даже присвоили какую-то категорию. Теперь Бутрехин больше не делает декорации, а сам играет на сцене. Осуществилась его мечта.

Сергей увидел Лену, когда она уже поднималась по заросшей рыжим бурьяном тропинке к церкви. Золотистые волосы вымахнули из-под косынки, и на них сверкали капли. Походка у нее легкая, стремительная. Короткий плащ, схваченный в талии тонким поясом, подчеркивал стройную фигуру.

— К чему это, Сергей? — спросила она, глядя ему в глаза. — Не лучше ли сразу все прекратить? Я только поэтому и пришла…

Глаза у нее сегодня невеселые. И смотрит на Сергея как-то растерянно. Он взял ее маленькие прохладные руки в свои ладони и тихонько сжал. Ветер обдал их дождевыми каплями, сорванными с ветвей. Под куполом церкви шуршали голуби. Низкие облака медленно плыли над Дятлинкой в ту сторону, где клубились дымчатые тучи.

— Я не мог не позвонить тебе, — сказал он.

— Лучше бы ты не звонил.

— Ты ведь знала, что я позвоню?

— Знала, — улыбнулась она. — Но нам не стоит встречаться, Сергей, потому что я знаю, чем все это кончится…

— Ты говоришь, как гадалка!

— Я тебе сегодня испорчу настроение.

— Ты пришла, и это главное, — сказал Сергей.

— И все-таки мне лучше уйти.

— Я знаю, почему у тебя такое похоронное настроение — кладбище рядом… Пойдем отсюда?..

Они спустились к мосту через Дятлинку. Обогнули огромную разлившуюся на дороге лужу и свернули на Старорусскую улицу. Деревянные дома потемнели от дождя, капли срывались с крыш и щелкали по лопухам. Старые липы и клены негромко шумели над головой, роняя листья.

— Мне нравится этот уголок, — сказала Лена. — Летом я приходила сюда загорать… Видишь серый камень? Я с него ершей ловила. Один раз поймала тридцать штук.

Сергей с улыбкой взглянул на нее:

— Я тоже люблю эту улицу. Говорят, ее хотят снести, а на этом месте будет парк и лодочная станция.

— Жаль, — сказала Лена.

— В этом доме, — кивнул Сергей, — живет мой лучший друг.

— А у меня здесь нет друзей, — грустно произнесла Лена.

— Будут, — оптимистически заметил Сергей.

— Дождь, — сказала Лена и показала мокрую ладонь.

Заструился мелкий невидимый дождь. Он чуть слышно зашуршал в листве, тропинка заблестела и стала скользкой. Увидев на пляже круглую крытую беседку, они спрятались там. Ветра не было, дождь стучал в куполообразную дощатую крышу, длинные блестящие струи, срываясь с нее, брызгали на высокую вздрагивающую траву. С клена слетел большой мокрый лист и, трепыхаясь, опустился в беседку, будто тоже захотел укрыться от непогоды.

Они сидели на скамейке и слушали дождь. Пустынный пляж шелестел, тихо всплескивала вода, равномерно накатываясь на берег и слизывая прилетевшие сюда листья. Призрачно блестел на берегу грибок с маленькой скамеечкой. Шляпка у грибка была ярко-красной с круглыми белыми пятнами. На скамейке сиротливо стояла пустая бутылка.

Лена зябко поежилась, и Сергей, распахнув плащ, укрыл ее, прижав к себе. Она положила голову ему на плечо. «Пусть дождь никогда не кончается», — подумал он. Ему хотелось сейчас ни о чем не думать, а вот так тихо сидеть, чувствовать ее рядом, вдыхать фиалковый запах ее сбрызнутых дождем волос. «Мне лучше уйти», — говорит она. Почему уйти? Ведь ему ничего не надо. Достаточно того, что она рядом. Он может еще теснее прижать ее к себе, нагнуть немного голову и… поцеловать. Однако он даже не пошевелился. Опять, как и там, у костра, почувствовал, что этого делать не следует. Не понравится ей. Однажды в детстве он долго гонялся за большой красивой бабочкой, а когда уже отчаялся ее поймать и навзничь растянулся под солнцем на зеленом лугу, бабочка сама уселась ему на руку и стала, шевеля усиками, складывать И раскладывать свои бархатные крылья. Он, затаив дыхание, как зачарованный смотрел на нее, боясь пошевелиться… Нечто подобное он испытывал и сейчас.

В крышу беседки забарабанил дождь. В свете далекого фонаря серебристо заблистали косые струи.

— Вот и погода против нас, — сказала Лена.

— Я люблю дождь, — улыбнулся он. — Особенно когда он стучит в крышу.

— Мне нравится дождь слушать одной…

— Я помолчу, а ты слушай дождь, — сказал он.

Но дождь скоро кончился, и они поднялись со скамейки. Молча пошли по блестящей тропинке. На Старорусской кое-где в домах светились окна, а там, за рекой, разлилось море сверкающих огней. Обходя поблескивающие лужи, они вышли к мосту. Дятлинка грозно бурлила, шумно плескалась в берегах. Уличные фонари освещали мокрые разноцветные листья в парке.