Услышать тебя

Полюбил Сергей эти прекрасные края, озера Большой и Малый Иваны, речки, ручьи, сосновые боры… Кто приедет сюда вместо него? Вологжанин говорил, что еще рыбинспектора не подыскал. Сергею неделю назад нужно было возвращаться в редакцию — Дадонов, наверное, гром и молнии мечет! — а он не может уехать, не дождавшись замены. Вот так все бросить, как есть, завести машину и уехать в город?! А как же дом, Лодка, оборудование? И потом, лишь только браконьеры пронюхают, что в избушке никто не живет, они налетят сюда, как воронье. Начался ход рыбы, и сейчас ее можно центнерами черпать. Судак и угорь стали на удочку попадаться, а такое случается редко.

Как-то забарахлил мотор, и Сергей, достав брезентовую сумку с инструментом, принялся разбирать систему зажигания. Юра, воспользовавшись вынужденной остановкой, быстро собрал удочку и, нанизав на крючок червяка, забросил. Тотчас поклевка. Так мог брать только голодный окунь. За каких-то полчаса Юра натягал почти полное ведро ровных крупных окуней. Глаза у него сверкали, на губах довольная улыбка. Он гордо поглядывал на занятого работой отца, дескать, посмотри, какой я молодец. Однако отец помалкивал. Утром, встав на рассвете, Юра прямо с берега наловил десятка два крупных подлещиков, которых решено было отвезти бабушке Тане в подарок. Сами они уже на рыбу смотреть не могли. Уха, жареная рыба, вяленые подлещики и плотва, рыбные котлеты — все это им надоело.

Окунь как с ума сошел; едва леска уходила под воду, следовала энергичная поклевка и зеленый полосатый дурачишка стремительно чертил воду, пока не оказывался в лодке. Юра, торопясь, срывал его с крючка и, поправив растерзанного червя, снова забрасывал удочку, и снова поклевка. Щеки у сына разгорелись, руки дрожали от охотничьего азарта, а Сергей, поглядывая на него, все больше хмурился.

— Папа, уже полное ведро! — сообщил сын. — Брось мне подсачок, я туда буду складывать.

— Что складывать? — спросил Сергей.

— Окуней! — удивился сын несообразительности отца.

— А зачем они тебе?

— Ты посмотри, как клюет!

— Ну, а если будет брать до вечера, и ночью, и завтра весь день, ты будешь ловить? Если лодка наполнится рыбой до краев, ты все равно будешь ловить? Даже если она пойдет от тяжести на дно, ты все рвано будешь хватать и там, под водой?

Юра опустил удочку с дергающимся на леске окунем и изумленно уставился на отца. В больших карих глазах растерянность. Он все еще не понимал, шутит отец или говорит всерьез. Губы его то складывались в чуть приметную улыбку, то сердито поджимались.

— Ты не хочешь, чтобы я ловил? — с обидой спросил он после долгого молчания.

— Я не хочу, чтобы мой сын был жадным.

— Мне этой рыбы и даром не надо.

— Вот это и плохо, Юра. Если бы ты был голодным и тебе необходима была рыба, я вместе с тобой радовался бы улову, но ни тебе, ни мне, ни твоей бабушке эта рыба не нужна. Зачем же так остервенело ее уничтожать? Ты возьми в руки окуня и рассмотри его хорошенько. Какой он стал некрасивый и бледный! Куда подевались все его яркие краски? А если ты выпотрошишь его, то заметишь икру. Теперь подумай, сколько существ ты лишил жизни. И ради чего? Ради постыдного человеческого азарта. Тебе рыба не нужна. Тебе нравится выхватывать ее из воды, а потом бросить на берегу и пусть вороны растаскивают. Озеро не бездонная бочка. Все, что оттуда вытащишь, никогда не вернется обратно.

— Почему не вернется? — спросил Юра. Встал и, с трудом подняв ведро, вывалил вместе с водой всю рыбу в озеро. Живые окуни, ошалело поплавав на поверхности, ушли в глубину, а мертвая рыба осталась плавать кверху брюхом. Сергей веслом подгреб к лодке окуней и снова побросал в пустое ведро. Юра тем временем осторожно освободил от крючка последнего пойманного на удочку окуня и, внимательно посмотрев на него, отпустил. Красноперый окунь взбулькнул и исчез в прозрачной синеватой воде.

— Что я говорил? — сказал Сергей. — Тебе рыба не нужна, и ты ее, не задумываясь, вывалил в озеро.

— Нет, я подумал, — ответил сын.

— Озеро не помойка, — заметил отец.

— И так нехорошо, и этак плохо, — с обидой сказал сын.

— Вывод? — улыбнулся Сергей. — Прежде чем что-либо сделать — подумай. Как говорится, семь раз отмерь и один раз…

— Я знаю эту поговорку, — перебил Юра и, отвернувшись, стал смотреть в воду.

— А ты, брат, обидчивый.

— Почему же ты мне раньше не сказал? — кивнул сын на ведро с окунями.

— Надеялся, сам сообразишь, — сказал Сергей. — Не всегда тебе в жизни все будут подсказывать.

— В Андижане дедушка взял меня на охоту. С нами была спаниелька Муза. Дедушка настрелял тридцать кекликов, а еще пять мы не нашли. Он заставил Музу искать, а когда она прибежала ни с чем, дедушка огрел ее прикладом. Муза завизжала и куда-то умчалась. Больше мы ее не видели. А когда возвращались домой, дедушка подстрелил еще четыре горлинки, но мы их не стали брать. Они так и остались валяться под деревьями…

— Твой дедушка герой… — сказал Сергей.

— Мы только десять кекликов съели, а двадцать испортились, и дедушка зарыл их в саду у арыка. Даже перья не ощипали.