Услышать тебя

Вышел он из вагона последним. Лили на перроне не было. Сергей кинулся вперед, надеясь увидеть ее в толпе встречающих у вокзала, но Лили и там не было. Перед отъездом он ей звонил и назвал номер вагона. Она сказала, что встретит его. Правда, ему почудился в голосе жены холодок, но он решил, что это все его досужие домыслы и злые шутки междугородной станции, которая иногда искажает голоса до неузнаваемости. Но факт остается фактом: Лили нет. С легким фибровым чемоданчиком он направился к стоянке такси, где уже вытянулась длинная очередь. Сергей встал в самый конец, но тут таксист, высунувшийся из кабины, громко назвал знакомый район, и Сергей сел рядом с ним. Позади разместилась пожилая женщина с двумя большими чемоданами и продуктовой сумкой.

— Теперь полный комплект, — с удовлетворением сказал молодой шофер в форменной фуражке.

«Я бы этого не сказал…» — мрачно подумал Сергей.

Женщина обеими руками обхватила свои чемоданы, будто боялась, что их отберут. За все время совместного пути она не произнесла ни слова, зато шофер оказался разговорчивым. Рассказал, что на той неделе за городом нашли в снегу брошенную машину, а в ней зарезанного таксиста, его сменщика. Два молокососа попросили подвезти их на дачу к приятелю и по дороге укокошили. Забрали выручку, а и денег-то было семьдесят рублей — сменщик только что выехал на линию, — потом, видно, хотели покататься, но застряли в снегу, все бросили и ушли. Через два дня их поймали. В этот день должен был работать он, Василий, но на линию выехать не смог, потому что жена собралась рожать. А если бы выехал — могли бы и его укокошить. На это Сергей заметил ему, что у Василия шансов быть зарезанным почти не было: не мог же он, Василий, в точности повторить маршрут погибшего сменщика и встретить именно тех двух молокососов?

Шофер через зеркальце посмотрел на Сергея и задумался. Помолчав, согласился, что действительно это так. И лицо его просветлело, но Сергей тут же снова омрачил его:

— Зато уж наверняка, если бы вы выехали на линию, ваш сменщик был бы жив.

— У меня родился сын… — растерянно произнес Василий.

— Человек умер, человек родился… — философски заметил Сергей.

Больше шофер не произнес ни слова до улицы Чайковского, где Сергей выходил.

Молчаливая женщина, крепко держась за свои чемоданы, осуждающе смотрела на Сергея, пока он расплачивался. Это еще больше разозлило Сергея.

— В этой самой машине совершили грабеж и убили человека? — поинтересовался он у шофера.

— Еле кровь отмыл, а на сиденье еще заметно, — ответил тот.

— Счастливого пути! — сказал Сергей, и взглянув на испуганно вытаращившую на него глаза женщину, с силой захлопнул дверцу старой «Победы».

Лиля открыла после третьего продолжительного звонка. Появилась она на пороге заспанная, с растрепавшимися волосами, в длинной ночной рубашке. Впервые Сергею бросился в глаза ее выпуклый, оттопыривший сорочку живот. Глаза ее моргали со сна, а губы неуверенно улыбались.

— Я проспала, — сказала она, пропуская его в прихожую.

— Ну, здравствуй, — негромко сказал Сергей.

Лиля вскинула обнаженные руки и, приподнявшись на цыпочки, обняла его за шею. Так всегда она целовала мужа при встрече. И ему нравилось это порывистое и женственное движение. Он жадно вдыхал такой теплый, знакомый запах ее тела. Оторвавшись от нее, быстро сбросил пальто, ботинки и, взяв Лилю на руки, понес в комнату, где в сером предрассветном сумраке смутно белела постель.

— Не сердишься? — говорила она, блестя глазами. — Честное слово, я не нарочно. Будильник, наверное, не зазвенел…

— Не приезжай на вокзал, не надо… Я вот так буду приходить сюда и звонить, а ты встречай меня на пороге в одной рубашке…

Как Лиля ни старалась быть веселой и жизнерадостной, — даже на лекции в этот день не пошла, — Сергей заметил, что она чем-то серьезно озабочена. Несколько раз он спрашивал напрямик, что с ней, но Лиля уверяла, что все в порядке. В шелковом халате, причесанная, она приготовила на кухне яичницу с ветчиной, накрыла стол. Сергей с удовольствием наблюдал за ней.

Хозяйка квартиры, грузная коротконогая женщина с пепельными волосами, не досаждала им. Позавтракав на кухне, быстро собралась и ушла по своим делам. На пареге сообщила, что вернется не раньше девяти вечера. В пышной меховой шубе и лисьей шапке она была совсем квадратной.

— Какая деликатность… — заметил Сергей, когда щелкнул французский замок.

— Еще бы! — усмехнулась Лиля. — Я ей четыреста рублей в месяц плачу.

— Сколько?! — ахнул он.

— Четыреста, — повторила Лиля. — Почему это тебя удивляет?

— Это же обдираловка!

— Можно и за триста найти, но без удобств, а эта квартира мне нравится…