Услышать тебя

И самое ужасное, что узнала Лиля от матери: виноват в аресте отца Роберт. И хотя мать ничего не сказала, Лиля поняла, что она и ее считает виновной в том, что случилось. И когда они, обнявшись, плакали в большой, богато обставленной комнате на улице Чайковского, Лиля поведала матери, что после того, как Сергей вышвырнул отсюда Роберта, она дважды встречалась с ним… Он по телефону угрожал, что, если Лиля не будет сговорчивой, донесет на отца. В последний раз, когда он был здесь, взял у нее в долг полторы тысячи рублей. И вот уже три месяца не дает знать о себе…

Мать рассказала, что Роберт не доносил: он попался в сберкассе с поддельной облигацией. Утверждает, что сам не подделывал, а получил ее от отца… Действительно, Николай иногда давал ему облигации. Наверное, поэтому Роберта и оставили на свободе. Возможно, он не знал, что облигация кем-то подделана.

— Я не знала, — сказала Лиля.

— Еще хорошо, что он тебя не впутал, — вздохнула мать.

— Все равно он подонок, — заметила дочь.

Мать привезла два пакета, которые Лиля должна была передать в Президиум Верховного Совета СССР и Генеральному прокурору. Это апелляции, составленные отцом и адвокатом. Отец оказался неистощим на эти апелляции. Они приходили к Лиле из Андижана. И она передавала их во все инстанции. А отец писал и писал…

Положив в сумку нераспечатанное письмо Сергея, Лиля вышла на улицу. У ГУМа поймала такси. Шофер почему-то не повез кратчайшим путем через площадь Революции, а выехал на Садовое кольцо. Лиле вдруг стало страшно. В последнее время ей часто было не по себе. Мать предупредила, что за ней могут следить. Роберт наверняка рассказал о том, что Лиля тоже получала от отца облигации. А вдруг этот шофер сыщик?

Шофер свернул на знакомую улицу, и Лиля успокоилась. Так можно с ума сойти. Не такая уж она важная персона, чтобы ее караулили специальные машины. И потом, откуда шофер такси мог знать, что она именно его остановит? Только из-за жгучего мороза Лиля поехала в такси. До платной поликлиники вполне можно было добраться на метро или троллейбусом.

Вышла она от врача через полчаса очень расстроенная. Из-за всей этой истории с отцом Лиля все откладывала и откладывала свой визит к гинекологу. Врач сказал, что операцию можно еще сделать, но могут быть неприятные последствия. Вплоть до того, что она уже никогда не сможет родить. Идти на такой риск Лиля не захотела. И потом, Сергей так просил оставить ребенка… Она вспомнила про письмо и, зайдя в ближайшее кафе, надорвала голубой конверт.

Сергей писал, что нашел потрясающий материал для фельетона. В этом деле замешан сам управляющий областным трестом леспромхозов… Пропустив последние редакционные новости, Лиля стала читать дальше. А дальше Сергей писал, что измотался вконец от такой разнесчастной жизни. Ни муж, ни холостяк. Он, конечно, понимает, что у Лили университет и все такое, но от этого ничуть не легче. Страшно скучает без нее, считает дни до встречи, не спит ночами и ждет, как манны небесной, окончания зимней сессии, когда она наконец приедет на каникулы. И еще заклинает ее всеми богами оставить его ребенка! Он уже и имя придумал — Юра…

Она тоже так больше не может! Каждый день ходить в университет и ждать, что тебя в любой момент могут вызвать к декану и поинтересоваться, за что посажен отец. Правда, дети за родителей не отвечают, но Роберт мог рассказать, что и она, Лиля, «отоваривала» эти проклятые облигации!..

Лиля выскочила из кафе, провожаемая удивленным взглядом гардеробщика, и бросилась к метро. Выйдя у Рижского вокзала, взяла билет в купейный вагон на скорый «Москва — Рига». Времени оставалось три часа. Только-только успеть собраться и купить кое-что из продуктов. Телеграмму посылать бесполезно: поезд прибывает в город В. рано утром.

Спускаясь в метро по эскалатору, Лиля рассеянно смотрела на плывущую навстречу толпу. Какой-то парень в пыжиковой ушанке, наткнувшись на ее взгляд, поспешно отвернулся. Что-то в его фигуре показалось знакомым. Эскалатор с парнем уполз вверх, а она — вниз. Лиля долго смотрела на спину парня, ожидая, что он оглянется, но парень так и не оглянулся. Уже ступив на перрон, она сообразила, что это был Роберт. На этой станции он всегда выходит, возвращаясь из института. Дом, где он снимает комнату, как раз напротив метро. «Москва такая большая, — подумала она. — Неужели я еще когда-нибудь встречусь с этим отвратительным типом?..»

Лиля открыла глаза и зажмурилась: маленькая комната, оклеенная голубыми обоями, была наполнена солнечным светом. Покрытое пышной изморозью, окно розово светилось. За тонкой цветастой занавеской мать Сергея шуршала у затопленной плиты. Слышно было, как потрескивали поленья. Сергей еще спал, прижавшись раскрасневшейся щекой к Лилиному плечу, а ее голова покоилась на его смуглой руке. Железная кровать, на которой они спали, была узкой. Если один из них ночью переворачивался, то же самое приходилось делать и другому.