Услышать тебя...

Сергей затаился в прибрежных кустах и смотрел аа озеро. Рядом холодно сияли стволы ружья. На востоке несмело блестели зарницы. Было прохладно, затекла нога, но он все так же напряженно вглядывался в озеро. По его предположениям, здесь должны были появиться браконьеры. Вот тут, между зеленым островком и загубиной. Здесь дважды ставили они перемет. Но было тихо. Ни голосов, ни плеска весел. Тянул на одной ноте ранний дупель, крякал дергач. Совсем близко кто-то прошуршал в мокрой траве. Он покосился, но ничего не заметил. Наверное, ласка или хорек.

Вторую ночь караулит Сергей браконьеров, но они, будто чувствуя, не появляются. Не на жизнь, а на смерть объявили они ему войну. Что ж, он принимает бой! Где же вы, сволочи, прячетесь? Где сейчас, расталкивая ка­мыш, серой хищницей по мелководью крадется ваша лодка с белой заплаткой? А то, что хитрые браконьеры здесь затаились, Сергей чувствовал, и интуиция не могла его обмануть, но, очевидно, он знал озеро с его загубинами, бухтами, островами еще не так хорошо, как они.

Послышался далекий лай Дружка. Так тревожно не лает он на знакомых людей. Выходит, пока он тут прячется, как зверь в засаде, они опять хозяйничают в его доме? Он поднимается, слыша, как щелкают в су­ставах одеревеневшие ноги, поднимает ружье и дупле­том выпаливает вверх из обоих стволов...

Уже больше не таясь, бежит напрямик через лес к своему дому. А лай все громче, тревожнее. Однако возле дома запыхавшийся Сергей никого не обнаружил. Хромой взъерошенный Дружок все еще. лаял в медленно расступающийся сумрак. Кто же это был: зверь или злые люди? Трудно ответить верному Дружку на этот вопрос… И луны уже не видно, скрылась за ле­сом, давая возможность дневному светилу торжественно начать новый день.

Сергей потрепал собаку по холке и присел на крыль­цо. Отсюда хорошо будет видно, как брызнут из-за тра­вянистого холма первые ослепительные лучи, а пока лишь ширится, расползается, растет на горизонте, меняя оттенки бледно-желтая полоса. Звезды потускнели, поблекли, Дишь одна на противоположной стороне, чуть выше сосновых стволов, все так же ярко сияет. Звезда первой величины. Венера это или Сатурн?..

3

Сергей и Лиза возвращались с рыбалки, когда она заметила с кормы на берегу человеческую фи­гуру. Зашуршав ватником, повернулась к Сергею:

 —Там человек, у причала...

Сергей тоже увидел черную неподвижную фигуру, а рядом с ней невысокий комок с парой розово светя­щихся глаз. Раз Дружок не лает, значит, кто-то знако­мый. ,, Уж не Генка ли прикатил?

Это был не Генка. Приехал на своем мотоцикле Ни­колай Бутрехин. Сергей шумно обрадовался ему и даже облобызал. Лиза, воспользовавшись суматохой, хотела было уйти, но Сергей удержал ее.

— Это Лиза, — сказал он.

Бутрехин шагнул и, взяв в ладонь протянутую ему дощечкой руку, поцеловал. Лиза, прикрыв другой ла­дошкой рот, смущенно прыснула.

— У моего приятеля хорошие манеры, — сказал Сер­гей. — Он артист.

— Все вы артисты... — рассмеялась Лиза.

— Не веришь? Николай, прочти ей монолог Гамлета. Или что-нибудь из «Короля Лира».

— Потом, — пообещал Бутрехин. — Я тут без вас по­хозяйничал. .. Прошу к столу!

— Что вы, я побегу домой! — отказалась Лиза.— Уже поздно, какой ужин?

— Хотите, я встану на колени? — Николай галантно взял Лизу иод руку и повел к крыльцу.

Из окна иадал на лужайку косой квадрат света, Электричество сюда еще не протянули, на столе горела керосиновая лампа с закопченным стеклом. Слышно было, как стукаются в окно ночные бабочки и жуки.

Николай и Лиза вошли в дом, а Сергей задержался на крыльце. Из щели неплотно прикрытой двери на де­ревянный пол упала неровная желтая полоска. На кры­ше тонко пискнула птица, а немного погодя зашелестела трава. Это ласка отправилась на ночную охоту. Дружок, почуяв ее, негромко заворчал. Седины в его шерсти при­бавилось, особенно морда поседела. Стареет Дружок. Уже не та прыть, что раньше... Сергей потрепал его по шее и вошел в дом.

Сергей валялся на берегу и корчился от смеха. Дру­жок, пригнувшись на передних лапах, азартно лаял на него. Давно он не видел своего хозяина в таком веселом настроении.

— Нет, я больше не могу-у... — стонал Сергей, суча в воздухе голыми ногами. — Да замолчи ты, чертов нес! Оглушил совсем!

Немного успокоившись, он сел на песке и стал смо­треть на озеро. Широкая улыбка не сходила с его лица. Дружок перестал лаять и уселся рядом. Пасть у него раскрыта, с языка капает слюна. Солнце пекло нещадно, и пес, не выдержав, поплелся в тень деревьев.

Сергея насмешило вот что: Николай Бутрехин и Лиза поплыли на плес поудить подлещика, а Сергей остался на берегу поработать над своей повестью о юности, ко­торую наконец вытащил из письменного стола. Три года она пылилась там. Он почти заново стал ее переписы­вать. Все недостатки теперь как на ладони…

Сергей видел, как они догребли на веслах до пятачка из зеленых лопушин и желтых кувшинок, привязались к шесту, еще давным-давно воткнутому Сергеем на этом уловистом месте, и забросили удочки. Лиза сидела на носу лодки, а Николай на корме.