Услышать тебя...

Лена медленно гребла. Сергей, держась одной рукой за борт, плыл рядом. Он и не заметил, как туман над го­ловой раскололся и открылось необозримое бледно-голу­бое небо. На горизонте, где земля и небо сливаются во­едино, возникла узкая ярко-желтая полоса, а немного погодя показался выпуклый багровый край солнечного диска. Широко и вольно брызнули во все стороны лучи. Туман над озером пришел в движение. Большие и ма­ленькие клочья отрывались от черной, жирно поблески­вающей воды и, растворяясь в лучах солнца, уползали к берегу. Уже расчистилась половина озера, стал виден берег и черные лодки на причале. Лена опустила весла и смотрела на берег. Туман от­ступил еще дальше, и на холме возник обновленный, буд­то умытый хутор.

— Вы заметили, как туман бежал прочь от солн­ца? — сказала Лена.

— Лучше бы он немного задержался у берега, — улыбнулся посиневшими губами Сергей. Он только сей­час почувствовал, что замерз и смертельно устал.

Лена, кажется, все поняла. Взглянув на дрожащего Сергея, подвела лодку к берегу, а когда он отпустил борт и сразу же окунулся по горло в воду, уплыла за склонив­шуюся над водой иву.

Сергей быстро оделся и стал подниматься по тропин­ке к дому. Приятно было чувствовать твердую почву под ногами. На бугре он остановился и крикнул:

— Лена-а!.. Подождите меня-а-а!

«А-а-а... Я-а...» — весело откликнулось эхо.

Они лежали у костра на брезенте и смотрели на огонь. Уха была съедена, чай выпит. В алюминиевый котелок сложены вымытые кружки и ложки. Небо над головой ярко усыпано звёздами, над кромкой соснового бора плы­вёт месяц. Сквозь кусты блестит озеро. Где-то в камы­шах покрякивают утки, а в кустах ворочаются, пописки­вают устроившиеся на ночлег птицы. С поля доносится совиное уханье. Нынче вечером Сергей увидел у скирды большую сову. Прилетела поохотиться на мышей. Пока было видно в сумерках соломенную скирду, над ней то и дело бесшумно взмахивала широкими крыльями больше­головая птица. А теперь ничего не видно. Плотная тьма обступила их со всех сторон.

В костре потрескивают сухие березовые дрова. Нет-нет да и стрельнет в ночь маленький раскаленный уго­лек. Когда Сергей поворачивает голову, то видит огром­ные глаза девушки. Сергей уже дважды поднимался и рубил топором сучья и березовые поленья, которые он заготовил еще днем. На косогоре молния располовинила березу, и он отрубил от нее огромный сук.

Дрожащий свет выхватывал из темноты приземистый куст можжевельника, ощущался горьковатый смолистый запах. Сергей прислонился спиной к шершавому сосново­му стволу и загляделся на огонь. Красные, белые язычки весело лизали сучья, перепрыгивали с одной ветки на другую, ярко вспыхивали сухие съежившиеся листья, по­стреливали сучки.

— Почему вы один, Сергей? — спросила Лена и, за­метив, что ее вопрос застал его врасплох, прибавила: — Вы можете не отвечать, я не обижусь.

Он поднял голову и встретился с ней взглядом: в больших глазах девушки пляшут огоньки. Отблеск ко­стра позолотил и пышные густые волосы. Глаза Лены были сейчас янтарного цвета. И смотрели они ему, Сер­гею, прямо в душу.

И он рассказал девушке все: о своей жизни, о ссоре с женой и тестем, о повести. Рассказал то, чего никому и никогда не рассказывал. Даже своему лучшему другу Николаю Бутрехину, Его прорвало, будто тучу, разро­дившуюся дождем. Он говорил и говорил.

Лена внимательно слушала его, ни разу не перебив. А когда он замолчал, нагнулась к костру и прутиком ста­ла перекатывать розово мерцающие угольки. Она столь увлеченно занималась этим бесполезным делом, что Сер­гей подумал: уж не зря ли он так неожиданно разоткро­венничался перед ней, почти совсем незнакомой девуш­кой. Наверное, ей совсем неинтересно было выслушивать его излияния. Больше того, он утомил ее, нагнал тоску. Человек приехал на озеро отдохнуть, и вот изволь выслу­шивать от первого встречного исповедь.

— Что же вы молчите? — не выдержал он. Глаза его тоже были прикованы к кучке углей. Некоторые из них уже подернулись серой плёнкой, другие все еще свети­лись, а самые верхние чуть слышно потрескивали, рас­сыпая яркие искорки.

— Я жду, — ответила она.

— Чего ждете? — удивился он.

— Когда вы меня спросите, почему я одна.

— Мне это и в голову не пришло, — растерялся Сергей.

Она прутиком придвинула угольки к огню, повернула Сергею порозовевшее от жара оживленное лицо.

— Я очень рада, — улыбнулась она. — Обычно люди, либо поведав о себе, ждут от другого того же. А мне совсем не хочется ничего рассказывать. Не то настроение.

— А я подумал, что вам неинтересно было меня слушать.

— Мне очень жаль, что я не тот человек, который мо­жет вам помочь, — с грустью заметила она.

— В этом-то я как раз меньше всего нуждаюсь, — су­ховато ответил Сергей и озабоченно взглянул на девуш­ку: не слишком ли резко прозвучали его слова?

— Да, вы ведь мужчины, — рассмеялась она. — Силь­ный пол. И ни в чьей помощи не нуждаетесь. Почему же тогда некоторые женщины из вас веревки вьют?

— Я для этого материал неподходящий, — усмехнул­ся и он.