Услышать тебя...

— Доброе утро, — вежливо поздоровался Сергей, прикрывая ладонью зевающий рот.

Что ответила взбешенная женщина, они не услыша­ли, так как Лиля, с трудом сдерживая смех и не отпу­ская руки Сергея, почти бегом выскочила из вестибюля.

— Вот увидишь, она сегодня же подселит ко мне ка­кую-нибудь старую ведьму, — сказала Лиля.

— Сегодня ночью я прилечу к тебе на помеле, и мы с ведьмой как-нибудь поладим, — беспечно ответил Сергей.

Он привел ее к своему деревянному стандартному дому на Торопецком шоссе, достал из-под крыльца тон­кий прут и при помощи его отворил дверь. Из коридора вылетел обрадованный Дружок и стал прыгать вокруг них. Дружок не прочь был и гавкнуть, но Сергей, взгля­нув на закрытые тюлевыми занавесками окна, покачал головой.

— Как тебе нравится девушка? — спросил пса Сер­гей.

И умница Дружок, взглянув Лиле в глаза, протянул ей лапу. Лиля присела на корточки и стала ласкать со­баку. Дружок в ответ лизнул ее в нос.

— Чудесный пес, — сказала Лиля, вытирая платком лицо.

— Вот так штука! — удивился Сергей. — Кроме меня и Генки, он никому не разрешает так вольно обращаться с собой. Даже матери.

— Ты здесь живешь? — спросила Лиля, окидывая взглядом невзрачный домишко, рассохшуюся деревян­ную дверь, вытертые добела ступеньки. Штукатурка по­трескалась на фасаде, кое-где виднелась щепа.

— У соседа прекрасные розы, — сказал Сергей и, пе­регнувшись через низкий забор, разделяющий сад на две части, сорвал несколько осыпанных крупной росой бе­лых роз.

— Спасибо, — улыбнулась Лиля, принимая колючий букет, но тут щелкнул шпингалет и изнутри послыша­лись толчки в перекосившуюся раму. Не дожидаясь, ко­гда распахнется окно, Сергей пригнулся, схватил Лилю за руку, и они выскочили за калитку.

— Ну, паразит, обломаю я об тебя палку! — на всю улицу загремел мужской голос. — Сунься в сад еще хоть раз!

— Не понимаю, за что он меня не любит, — смеясь, кивнул Сергей на окно, из которого торчала заспанная лысая голова. — Хотя бы розы любил, так нет же —про­дает их на базаре.

— Ты, наверное, разорил его, даря розы своим де­вушкам.

— Все розы в этом городе твои, — сказал он и, не стесняясь прохожих, поцеловал ее.

Все это вспомнилось Сергею на берегу Дятлинки. Он все так же лежал на траве и смотрел в небо, а совсем рядом слышались тяжкие вздохи, мерное чавканье, но, погруженный в приятные воспоминания, Сергей ни на что не обращал внимания. Вдруг кто-то бесцеремонно дернул его за ногу, и туфля соскочила. Сергей ошалело сел и что было мочи завопил:

— Стой, чертовка!

Зажав туфлю в курносой пасти и победоносно хрю­кая, в кусты улепетывала огромная лопоухая свинья. Припадая на одну ногу, Сергей бросился за нею, а позади раздался громкий хохот. На маленьком желтом чемода­не с веником под мышкой сидел багровый после бани Николай Бутрехин и помирал со смеху.

— Ай да Машка! — сквозь смех говорил Николай.— Ей бы в цирке выступать.

Минут пять гонялся Сергей по пустырю за свиньей, пока не отбил свою туфлю. Чертовка Машка мало того что изжевала и обслюнявила ее, так еще отгрызла пол­каблука. Сергей вытер туфлю травой, повертел в руках и горестно вздохнул:

— Плакали мои новые чешские туфли! В чем же я буду на свадьбе плясать?

— Это на чьей же? — поинтересовался Николай. Сергей взглянул на него и улыбнулся:

— Сейчас ты упадешь со своего чемодана... В об­щем, я женюсь, брат.

Бутрехин не упал с чемодана, но улыбка сползла с его лица.

Озадаченно моргая, он смотрел на приятеля и мол­чал. Видно, до него еще не дошло, что это не шутка.

— А я к тебе заходил, — сказал он. — Непохоже, что у тебя в доме к свадьбе готовятся.

— Никто еще не знает.

— Я, значит, первый? —хмыкнул Николай.

— Мне в этом году стукнет двадцать четыре, зара­батываю прилично, почему бы не жениться? — сказал Сергей.— Да и с родителями, сам знаешь, жизнь не са­хар. Мать так близко к сердцу все принимает, да ты ее знаешь. Мы с тобой немало, брат, покуролесили, ну, как говорится, и наш час пробил.

— Ты меня в свою компанию не записывай, — отре­зал Бутрехин. — Мой час, как говоришь ты, еще не про­бил, и я не собираюсь жениться.

— Ну скажи, что у нас с тобой за жизнь? Рыщем по танцулькам, несем девчонкам всякую чушь, чтобы по­знакомиться. Потом ресторан, кусты... Ей-богу, мне все это надоело!

— Ты меня не агитируй. Кто же эта несчастная, что согласна за тебя замуж выйти?

— Ты ее не знаешь.

— Та самая брюнеточка, с которой ты в театре от­плясывал? Вчера мимо на мотоцикле просквозил с сияю­щей рожей и даже меня не заметил.

— Коля, я ведь не шучу.

— Ты и знаком-то с ней без году неделя.

— Восемь дней, — сказал Сергей.

— Вечность, — присвистнул Николай.

— А что толку, ты год ухаживал за Марианной, цве­точки дарил, а она уехала после гастролей с героем-любовником и даже не попрощалась.

— При чем тут я? — спокойно сказал Николай. — Ты ведь женишься.

— Колька, я, по-моему, люблю ее.

— Ты еще точно не знаешь!

— Чувствую, — сказал Сергей. — Как бы тебе это объяснить... Ну, вот что-то внутри меня говорит, что это она... Та самая, единственная.

— Кто же это, интересно, говорит?