Услышать тебя...

А на шестой день налетела сильная метель. Ночью люди услышали бешеный вой за окнами своих домов, звяканье стекол, грохот железа на крышах. Метель справляла шабаш всю ночь. Рассказывали, что в городе объявился новый барон Мюнхгаузен. Им оказался ноч­ной сторож с дровяного склада. Когда утром пришли на склад, сторожа на месте не обнаружили. Потом, заявив­шись в контору, он поведал завскладом трогательную историю, дескать, ночью поднялась такая невиданная метель, что он и глазом не успел моргнуть, как его вет­ром подхватило и по воздуху перенесло вместе с бер­данкой на другой конец города, за три километра от охраняемого объекта. Как раз на крыльцо дома по­жилой сердобольной вдовы, которая и пустила его по­греться до утра.

Утром весь город был чисто подметен. Непривычно блестели обнаженные крыши домов. Кое-где метель вы­лизала улицы до самого асфальта. Люди дивились: куда за одну ночь мог подеваться почти весь снег? Не удив­лялись этому лишь на Старорусской улице, где жил Ни­колай Бутрехин. Проснулись утром люди и не смогли двери на волю отворить. Метель собрала весь снег с го­родских улиц и обрушила на два десятка старых дере­вянных домов.

Сергей, проваливаясь в рыхлый снег по пояс, напря­мик по снежной целине пробирался через Дятлинку к Бутрехиным. Отсюда было видно, как люди с лопатами и заступами в руках прорубались сквозь снег к занесен­ным по самые крыши сараям и хлевам, где томилась голодная скотина.

Крыльцо у Бутрехиных было уже расчищено, глубо­кая тропинка тянулась к сараю. На ослепительной бе­лизне желтели сухие сосновые поленья. Сергей обмел обшарпанным голиком валенки и вошел в сумрачную прихожую без единого окна. Вся квартира Бутрехиных состояла из большой квадратной комнаты и кухни. Ко­гда Сергей переступил порог, все сидели за столом, Сер­гея тоже пригласили, и без долгих уговоров он присоеди­нился к обедающим. На первое были щи с бараниной — Сергей их очень любил, — на второе тушеная картошка с говядиной и соленые грибы.

Поле обеда Николай стал проявлять пленки. Сергей помогал ему. Это он еще прошлым летом научил прияте­ля фотографировать, Бутрехин оказался способным уче­ником и уже оформлял в театре фотовитрины. Несколь­ко его снимков были опубликованы в областной газете: сцены из разных спектаклей.

Сергей подробно рассказал приятелю о поездке в Мо­скву, о встрече с Робертом и обо всех своих сомнениях. Николай не перебивал, слушал внимательно. Однако на лице его, как, впрочем, и всегда, ничего нельзя было прочесть. Когда Сергей замолчал, Николай покрутил пленку в бачке, взглянул на часы.

— Через две минуты можно выливать проявитель, — сказал он.

— Собственно, она тут ни при чем, — сказал Сер­гей. — Он не давал ей проходу. Наглый такой тип.

— Подай бутылку с закрепителем, — попросил Ни­колай.

Он слил коричневый проявитель в темную бутылку, прополоскал пленку в ведре с водой, потом залил в ба­чок закрепитель. Все это проделал аккуратно, не пролив ни одной капли.

— Давай, Волк, сразу договоримся: ты ко мне боль­ше не приставай со своими семейными делами. Это са­мое последнее дело — давать советы женатым людям. Тот, кто дает советы мужу или жене, всегда оказывается в дураках. Оскорбленная жена найдет повод восстано­вить мужа против любого его приятеля. А твоя Лилька и так меня недолюбливает. И как раз за те самые дру­жеские советы, которые я давал вам до женитьбы. Так что, дорогой мой, разбирайся сам в своих семейных дрязгах, а меня, пожалуйста, уволь.

— Ну и свинья же ты, Бутрехин!! — возмутился Сер­гей. — Стоило по сугробам тащиться к тебе, чтобы услы­шать такое.

— Когда я женюсь и прибегу к тебе за советом — гони в три шеи! Кто-то очень справедливо заметил, что совет — самая мелкая разменная монета на свете. Его можно давать всем, не требуя сдачи.

— Наверное, ты прав, — сказал Сергей и, подняв­шись из-за стола, пошел к вешалке. Когда он взялся за ручку двери, Николай оторвался от мокрой блестящей пленки — он рассматривал ее на свет — и повернулся к Сергею.

— Обиделся? — спросил он.

— Я вот все раздумываю: будет он еще лезть к ней или нет? — сказал Сергей. — У таких подонков нет ни стыда, ни совести.

— Тут дело не в нем, а в твоей жене. Видно, оставила ему какую-то надежду, раз он так и прет на рожон.

— Он вел себя так, будто имеет на нее какие-то права.

— Чего не знаю, того не знаю... — усмехнулся Ни­колай.

— В одном я твердо уверен: он ей противен!

— Женская натура — загадка, — философски заме­тил Николай.

— Даже если у нее что-то и есть с ним, я все равно ее не брошу, — сказал Сергей. — Вот ведь какая штука.

— Ты уверен, что он ей противен? — спросил Николай.

— Она видеть его не может!

— Тогда чего убиваешься? Простая логика подска­зывает: если бы у них что-то было, уж наверное, она заранее предупредила бы его о твоем приезде.

— То же самое и она мне сказала. Их что-то все еще связывает, а что — я и сам не могу понять...

— Какие могут быть у жены от мужа секреты?

— Ты прав, она что-то скрывает от меня, — задумчи­во сказал Сергей. — И связывает их не любовь, — я убе­жден, она его ненавидит! — а что-то другое.