Усмешка тьмы

Сразу после молитвы «Шут наш!» приходит черед «Агнец Блея», во время которого пастор притворяется (если притворяется), что содомирует ягненка. Излишества, происходившие во время причастия из свидетельств и общественного сознания вымараны, кроме финального возгласа «Mumpsimus»[15]. Чтобы отпустить паству, священник шипит «Мир, изыди!», а люди отвечают «Бога проклинаем», после чего присоединяются к прыжкам пастора вокруг алтаря и вдоль прохода. Затем могут последовать другие столь же невоздержанные действия, прежде чем все сбегают из церкви или собора.

 Я не очень понимаю, что со всем этим собирался делать Лэйн. Опубликовать? Прочитать как лекцию? Кто бы ему это позволил? Неужто предмет его исследований попросту привел его к помешательству? Вывод напрашивается сам собой при дальнейшем чтении:

Черная месса в апогее своего кощунства? Сатурналисты пытаются высмеять ритуал христиан? Ни то, ни другое, но все же связь со всем вышеперечисленным есть. Это – всего лишь рассказ о Празднике Дураков, который отмечали на протяжении веков во дни, когда небо пустует, а мир ближе всего к первозданной пустоте – в самое темное время года. В не меньшей степени, чем Сатурналии или святки, Праздник Дураков стремился расцветить и прогнать тьму. А может быть, истинная цель его забыта, как и личность его основоположника и зачинщика? Что если его целью было возвращение в то первобытное состояние, которое предшествовало появлению всяческих обрядов?

«Что?» – это тот самый единственный вопрос, который меня сейчас занимает. Я попросту теряюсь в этом тексте. Последнее предложение отсылает к ритуалу – или к создателю ритуала? Или Лэйн пытается донести мысль, что традиция просто сложилась из хаоса? Возможно, что-то в его архиве и есть дельное, но заметки набиты ерундой под завязку.

Выход из церкви не знаменовал конец ритуала. Зачастую духовенство витийствовало на улицах, забрасывая население экскрементами. Вестником их приближения служил веселый звон колокольчика. Прямо на улице ставили комические пьесы, высмеивающие местных важных людей. Порой актеры скрывали свой облик под древними масками или сложным гримом. Этот аспект празднеств стал, несомненно, одной из причин, по которой церковь начала осуждать такую практику. Возможно, также считалось, что они слишком сильно походили на анархические декабрьские увеселения язычников, когда в течение нескольких дней раб уравнивался в правах со своим господином. Несмотря на осуждение, Праздник Дураков сохранился в такой форме еще на протяжении двух столетий, хотя кое-где он уже разделился на две разные церемонии – на Труппу Дураков и Черную мессу.