Усмешка тьмы

Пожав плечами, я так и поступаю. К тому моменту, как они спускаются, я уже вытащил все сумки из фургона и парочкой самых увесистых заблокировал лифтовую дверь, чтобы не мешала при погрузке. Первым в кабину мы заносим большой круглый стол, купленный по дороге в Эгхем, и я решаюсь спросить:

– Ну что, увидели кого-нибудь на лестнице?

– Никого, – бросает она, и мне кажется, что ее резкость направлена не на Марка. – Мы же через это уже проходили?

– Марк, – обращаюсь я к нему. – Только честно, приятель, там кто-то был?

– Говорю же, – настаивает он и пинает металлическую стенку с такой силой, что кабина содрогается в шахте. – Там было лицо на полу.

– Картинка?

– Объемнее, чем просто картинка.

– И что оно делало?

– Как может такая штука вообще что-то делать? – вмешивается Натали и нажимает кнопку подъема. – А ты, Марк, прежде чем лупить что попало ногами, научись контролировать эмоции. Порча имущества – это не шутки. Да и вообще, опасно так делать в лифте.

Лично я сомневаюсь, что даже самый яростный удар Марка способен хоть как-нибудь навредить лифту. Он поворачивается ко мне, словно ища защиты, но так мне только кажется – на деле же он отвечает на мой вопрос:

– Оно смеялось.

Не знаю, что он хочет этим сказать, но развивать тему при его матери как-то нет желания. Я поворачиваюсь к дверям, и когда они открываются, рот у меня непроизвольно тоже открывается.

Я это вижу.

Оно бесшумно скользит по полу к приоткрытой двери в квартиру Натали.

Дверь напротив в ту же секунду так же тихо закрывается.

Какая-то игра света, не более. Кто-то уронил пакет, на котором было изображено лицо, и только что сграбастал назад – его-то, видимо, и описывал Марк.

– Пойдемте, – нарочито бодро говорю я. – Будем распаковываться потихоньку.

Самую тяжелую ношу я беру на себя. Натали тем временем следит за тем, чтобы Марк не перебрал с весом. Мои чемоданы мы на пару закидываем в ее спальню. После того как все мои вещи находят хотя бы временное пристанище, она говорит:

– Пойду отпущу фургон.

– Не возражаешь, если я останусь и разложусь?

– Я могу помочь тебе собрать стол? – спрашивает Марк.

– Не стоит мешать Саймону. Составишь мне компанию, а потом мы прогуляемся вместе по набережной, – предлагает Натали.

Марк мгновенно сникает и, ссутулившись, тащится по коридору, а Натали подмигивает мне и выходит следом за ним. Оставшись один, я наконец-то перевожу дыхание. Вернее, стараюсь – потому как знаю, что не смогу успокоиться, пока не удостоверюсь, что компьютер пережил путешествие. Но чтобы пристроить его, нужен стол.

Инструкция по сборке, по-видимому, сделана единственно для того, чтобы показать мне, как много других языков в мире помимо английского. То, что нарисовано, и то, что находится в коробке, – явно с разных планет. Все мои попытки подступиться к тайне сборки стола заканчиваются плачевно, и когда я кое-как устанавливаю каркас, ладони у меня уже скользкие от пота и доски просто валятся из рук. И все-таки мне удается одолеть эту конструкцию. Водрузив компьютер на столешницу, я подключаюсь к сети.

Сердце уходит в пятки, когда экран ненадолго подвисает, но вот появляется знакомый рабочий стол, заставка, иконки – и я облегченно выдыхаю. Во «Фрагонете» меня дожидается письмо от Кирка Питчека:

Мистер Ли Шевиц!

Не могли бы вы выслать мне какие-нибудь начальные наработки, пару глав, если есть возможность? Они нужны мне для предварительной каталогизации – пора бы уже издательскому миру узнать Ваше имя.:) Кроме того, проверьте свой банковский счет и не забудьте отправить мне информацию о ваших текущих рабочих расходах.

По секрету всему свету!

Кирк Питчек

Издательство Лондонского университета (ИЛУ)

Редактор киноведческой литературы

Я залез в закладки браузера и кликнул ссылку на онлайн-банк, которая в последнее время не пользовалась моим расположением. Чтобы добраться до счетов, приходится вбить один за другим три разных пароля. Наконец мои расходы выплывают на экран – одна неприглядная строчка за другой. Одно хорошо – сегодня пришел перевод из ИЛУ, десять тысяч фунтов.